— Сказать Гарри что?
Дамблдор набрал в грудь воздуха и закрыл глаза.
— Сказать ему, что в ту ночь, когда Лили поставила между ними свою жизнь, словно щит, Убивающее заклятие отлетело назад, ударив в лорда Волан-де-Морта, и осколок его души, оторвавшись от целого, проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании. Часть лорда Волан-де-Морта живет в Гарри, и именно она дает мальчику способность говорить со змеями и ту связь с мыслями лорда Волан-де-Морта, которую он сам не понимает. И пока этот осколок души, о котором и сам Волан-де-Морт не догадывается, живет в Гарри, под его защитой, Волан-де-Морт не может умереть.
Гарри казалось, что он смотрит на собеседников из конца длинного туннеля — они были очень далеко от него, и их голоса странно отдавались в его ушах.
— Значит, мальчик… мальчик должен умереть? — спросил Северус очень спокойным голосом.
— И убить его должен сам Волан-де-Морт, Северус. Это самое важное.
Опять настало долгое молчание. Потом Северус сказал:
— Все эти годы… я думал… что мы оберегаем его ради нее. Ради Лили.
— Мы оберегали его, потому что было очень важно обучить его, вырастить, дать ему испробовать свою силу. — Дамблдор попрежнему не поднимал плотно сомкнутых век. — Тем временем связь между ними все крепнет, болезненно разрастается. Порой мне кажется, что Гарри сам это подозревает. Если я не ошибся в нем, он устроит все так, что, когда он выйдет навстречу своей смерти, это будет означать настоящий конец Волан-де-Морта.
Дамблдор открыл глаза. Северус смотрел на него с ужасом:
— Так вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог погибнуть в нужный момент?
— Вас это шокирует, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на ваших глазах?
— В последнее время — только те, кого я не мог спасти. — Северус поднялся. — Вы меня использовали.
— То есть?
— Я шпионил ради вас, лгал ради вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. И думал, что делаю все это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили. А теперь вы говорите мне, что растили его как свинью для убоя…
— Это прямотаки трогательно, Северус, — серьезно сказал Дамблдор. — Уж не привязались ли вы, в конце концов, к мальчику?
— К мальчику? — выкрикнул Северус. — «Экспекто патронум!»
Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань, спрыгнула на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вылетела в раскрытое окно. Дамблдор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снейпу, и глаза его были полны слез.
— Через столько лет?
— Всегда, — ответил Северус.
Весь зал ахнул. Северус привстал и что-то выкрикнул.
Боль моя так глубока, что она осталась в глубине глаз… и, если я заплачу, слезы польются из самой глубины моих глаз или же они даже вообще не прольются.
Неужели он до сих пор любит Лили? Этого, конечно, стоило ожидать. Но все-таки слишком уж он бурно возмущается. Где обычная холодность и скрытность? Что-то было между этими двумя…
“Все эти годы он врал мне?” -прошептал я.-” А как же наш ребенок?”
Он любил ту, которая никогда не была его, конечно, это всегда интереснее и проще, чем реальную, которая все эти годы была рядом. Ведь можно воображать совершенные отношения, идеальную жену и мать.
Я признаю, со стыдом и болью: я ревнивая. Ревность ранит меня как нож, сжирает меня, душит, испепеляет. Я живу словно за завесой черного зловонного тумана.
Внезапно мое размышление прервал голос министра.
— Мисс Монфор-лʼАмори вы ничего не хотите нам рассказать?
Я перевела свой взгляд с Северуса на министра и привстала. Мою беременность уже было трудно скрывать, так что по залу пошел шепот, как увидели мой уже заметно выпирающий живот.
-Я не собираюсь устраивать здесь театральное представление, -начала я.- Чтобы убедить вас в своей искренности. Это не в моих правилах. Мне очень жаль. Я была втянута в эту игру, так же как и Северус Снейп. Поверьте.
И тут я достала из потайного кармана мантии пергамент и развернула его и прочла:
«Последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора. Находясь в трезвой паяти и в здравом уме, как Верховный чародей Визенгамота признаю Арианроду Монфор-лʼАмори своей единственной наследницей. Сейф № 713 в банке Грингосттс со всем его содержимым переходи в ее владения. Моя фамилия, так же как и моя палочка, теперь на правах дочери принадлежат Арианроде Монфор-лʼАмори и никому больше.
Я обнимаю тебя, дитя мое, и целую твои руки и голову».
После последних моих слов зал ахнул и загалдел, пока их не успокоил Министр.
Я распахнула двери и вышла, после того как огласили вердикт и Северуса освободили в зале суда. Мысли крутились в голове, пока я шла по коридорам Министерства.
Хотелось гнать от себя их, но я не могла, почему-то они меня задели. Это сейчас я понимаю, что он меня любит, а тогда я даже не подозревала о его любви ко мне. Я вбила в свою умную голову, что он просто заполнил мной свою пустоту — и ничего больше. Конечно, накрутила себя еще больше, чем было, и разозлилась на него еще сильнее. Да и на себя злилась, что поверила Северусу в очередной раз.
Как же я злилась: «Он однолюб и еще в школе отдал свое сердце Лили.»
Я ходила по кабинету министра, загружена мыслями, когда министр и Северус вошли в кабинет.
Слезы побежали произвольно, вокруг все кружилось, и я присела на рядом стоящее кресло.
— Значит, это не долг, — заявила я, как только Кингсли оставил нас одних. — Старая любовь не ржавеет!
— Анри, все изменилось, —ответил он, потирая запястье, которые за это время были прикованы цепи.
— Ты до сих пор ее любишь, — спокойно ответила я. — И только не ври мне, я все видела!
— Анри! — зарычал Северус. —Я думал что спустя года ты поумнеешь.
— Я не собираюсь занимать чужое место, — возразила я ему. — У меня есть гордость и собственное достоинство.
— Ооо Святые! Что ты выдумала? — непонимающе спросил он.
— Я выдумала? — повторила я его слова. — Это ты до сих пор живешь в своих иллюзиях. Однолюб хренов!
— В твоем положение, нельзя нервничать, — предупредил Северус и подошел ближе ко мне. — Анри, дорогая моя, я виноват в смерти Лили, мне всей жизни не хватит, чтобы искупить свою вину перед ней.
— Я все слышала, — заявила я. — И после всего ты еще и отрицаешь?
—Успокойся, — Северус подошел и постарался меня успокоить. -Не проходит и дня, чтобы я не сожалел об этом.
— Хоть сейчас признайся мне, — попросила я. — Что ты не забыл ее, что ты до сих пор любишь Лили.
—Анри….
—Тебе нечего сказать мне, — прошептала я.
—Это не любовь, — ответил Северус и поправил повязку на шеи. —И если она была то давно превратилась в боль и вину.
— А те слова из воспоминаний? — поинтересовалась я указывая на дверь. —Ты ведь до сих пор хранишь память о ней. И твои поступки лишь подтверждения этому, ты все делал ради нее!
—Анри, это всего лишь воспоминания, —уточнил Северус. — Прошлое мне не изменить.
— Зачем я только надеялась, что у нас все может быть как у нормальных людей, — сообщила я.
—Прошу успокойся, — попросил он и взял своей рукой мою руку. — Я виноват, что не сказал тебе сразу. Я надеялся, что Поттер не обнародует эти подробности.
—Думал, пронесет, — протянула я.
— Я не хочу, чтоб ты воспринимала это как оскорбление, — сказал он и сжал мою руку. —Я не в коем случае не хотел, чтоб ты восприняла это все буквально.
—А как, по-твоему, я должно была это воспринимать? — подняв на него глаза поинтересовалась я, с уголков которых капали слезы.- Все эти годы я пыталась разгадать твои чувства. Ты мне как-то сказал что любишь меня, ты мне врал?
—Я никогда не врал тебе, — ответил Северус, утирая мои слезы ладонью.
—Все наши ночи, Северус, — прошептала я.- Ты проводил со мной, а думал о Лили!
—Не думал я не о ком, кроме тебя! — захрипел он от бешенства. — Что за глупость? Единственная женщина в моей жизни это ты! А то, что было между мной и Лили всего лишь юношеское увлечение.