Это свидетельствует о смене династии и введении иноземных приемов строительства, что, как мне кажется, объясняется процветанием предшествующего периода. Своим богатством правитель Алалаха был обязан в значительной степени торговле лесом. Очень может быть, что, воодушевленный расширением сферы своей торговли в конце раннединастического периода, правитель Алалаха стал проявлять непомерный аппетит и заламывать немыслимые цены на лес или облагать товары огромной пошлиной; Так можно было, вести себя с обыкновенными правителями городов-государств по берегам отдаленного Евфрата, но в это время поднялась новая сила в Северной Месопотамии, и Саргон Аккадский был не из тех, кто стал бы безропотно терпеть вымогательства; как мы знаем из его собственных надписей, он понимал важность международной торговли. Выведенный из терпения непомерными поборами, он направился со своей армией на запад и захватил Амук и Аманус, взяв источники древесных ресурсов в свои руки. Завоеванием Саргона я объясняю разрушение зданий в слое XII, и очень возможно, что новый дворец со сводчатыми комнатами в месопотамском стиле был построен для губернатора или вассального царька, посаженного Саргоном.
Нелегко было для Аккада сохранять власть в столь отдаленном месте, как Алалах, и по крайней мере однажды здесь было восстание, подавленное внуком Саргона Нарам-Суэном, который гордился своим триумфальным походом на «Аманус, гору кедра, и к Верхнему морю»; все это могло произойти в период слоя XI, не оставив заметных следов на городских сооружениях. Но через 24 года после смерти Нарам-Суэна династии Аккада был положен конец варварами кутиями, и тогда, если только не раньше, Алалах мог восстановить независимость. Более того, он возобновил свою доходную торговлю. Слабость правления кутиев, их неспособность создать крепкую центральную власть («Кто был царем? Кто не был царем?») давали значительную свободу местным правителям, так что Гудеа[17] из Лагаша, например, мог похвастаться тем, что вывез из Амануса огромное количество кедра для храма Нингирсу.
В слое X мы находим развалины совершенно нового дворца, спроектированного со сводчатыми комнатами в месопотамской традиции; храм был также перестроен, хотя ничего, кроме платформы, до нас не дошло. Ту же картину мы наблюдаем и в слое IX, который синхронен III династии Ура; здесь, среди руин дворца, мы нашли печать с клинописной надписью так называемого кюльтепинского типа, напоминающую многие тексты, открытые в Кюльтепе в Каппадокии, где была колония месопотамских купцов, торговавших с местным правителем. Вполне вероятно, некоторые объединения месопотамских торговцев имели своих представителей и в Алалахе. Было бы слишком смело, исходя из одной печати, утверждать, что они владели здесь постоянной колонией, как в Кюльтепе, но, поскольку наши раскопки ограничивались только территорией дворца, нельзя было ожидать, что мы обнаружим тут следы квартала иностранцев, поэтому находка даже одной-единственной печати по меньшей мере показательна; правда, в текстах из Кюльтепе нет никаких упоминаний об Алалахе.
В период слоя VIII был воздвигнут новый и очень большой храм, от которого остались только обожженные огнем и осыпавшиеся стены; дворец же был только подновлен. В этом слое не было найдено ничего, что могло бы пролить свет на политическую историю того времени, но тем не менее мы с достаточной определенностью можем представить себе основные события. В различных сирийских городах, вплоть до Угарита на севере, который находился всего лишь в 40 милях от Атчаны, были найдены памятники египетских фараонов XII династии. Эти энергичные правители увлеклись политикой завоеваний, которая завела их армии далеко от дома. Первые удары нанес Сесострис I, а его внук Сесострис II около 1900 г. до н. э. был уже властелином почти всей Сирии[18]. Его империя граничила с городом-государством Алалах, а возможно, и включала его. Памятников, современных фараонам, на Атчане не обнаружено, но отсутствие доказательств еще ни о чем не говорит, и более широкие раскопки могут их предоставить.
От последующего периода мы располагаем в высшей степени замечательным свидетельством наличия египтизирующих традиций — царским портретом, выполненным по египетским образцам: член царской фамилии представлен на своей печати с египетскими эмблемами и молящимся египетскому богу. Это свидетельство может означать, что какой-то весьма значительный период времени Алалах уже находился под прямым или косвенным египетским влиянием. Правитель Алалаха или был вассалом фараона, или. ему удалось сохранить некоторую независимость, но только за счет рабского подражания египетским модам и задабривания богов своего могущественного соседа. В любом случае слой VIII несет следы влияния Египта, и это продолжается до тех пор, пока около 1790 г. до н. э. власть над империей не стала ускользать из рук ослабевшего фараона и сирийские царьки не получили возможности вести свою собственную игру.
Вплоть до этого момента наша история Атчаны носила весьма отрывочный характер. Раскопки этих ранних слоев велись на глубине более 50 футов, стоимость работ возрастала с каждым футом, а раскапываемая площадь по необходимости сокращалась. Большой «стратиграфический шурф», как говорит само название, понадобился лишь для того, чтобы дать нам представление о количестве и характере нижних слоев.
Другой, более глубокий раскоп получился в результате ошибки: мы расчистили храм слоя VII, и, думая, что это может оказаться усыпальница, я дал указание копать дальше, надеясь обнаружить царскую гробницу. Находок не попадалось, мы шли через плотную и, по всей видимости, однородную кирпичную кладку, углубляясь все дальше и дальше. Не скоро я сообразил, что мы, собственно, проходим сквозь наслоившиеся друг на друга остатки многих храмов, относящихся к различным периодам; ничего похожего на ожидаемую гробницу мы не обнаружили, зато получили немало неожиданной исторической информации. Однако оба эти шурфа, которые по счастливой случайности замечательно дополняли друг друга и давали нам представление о последовательности перестроек как храмов, так и жилых кварталов, были не более чем зондажом, разведывательными раскопами, служившими ограниченной цели. Они дали именно то, чего и ждешь от такого раскопа: последовательные строительные слои, каждый со своим набором керамики и мелких предметов, материал, позволяющий отметить культурные изменения в ходе истории, этапы которой могут быть определены по сооружениям. Нам очень повезло, и во многих случаях мы в состоянии были соотнести отдельные периоды с уже известными историческими фактами благодаря наличию привозных вещей или культурных заимствований, которые помогали связать историю Алалаха с историей внешнего мира; поэтому нам удалось установить то, что зондаж редко дает, — приблизительную абсолютную хронологию вместо оторванной от времени простой последовательности событий.
Связи, которые мы проследили вплоть до примерно 1900 г. до н. э., были направлены исключительно на Восток[19]; это вполне естественно, исходя из географического положения Атчаны и из того факта, что с начала бронзового века население здесь представляло собой результат смешения северных и восточных этнических групп с преимущественным преобладанием последних, к тому же у варварского Севера немногому можно было научиться, тогда как на Востоке рождалась одна из древнейших цивилизаций, распространившая свое влияние далеко за пределы естественных границ. Замечательна устойчивость керамических типов, особенно расписной керамики. Эта керамика, как мы видели, имела местное происхождение, полностью развилась уже в слое XVI и затем сохранялась тысячу лет без видимых следов воздействия иноземных образцов. Хотя в слое XIV встречаются ритуальные сосуды специфической формы, возникшей в период Джемдет Наср, мы не нашли ни одного осколка характерной расписной посуды Джемдет Наср или какого-нибудь изменения местных орнаментов, вызванного подражанием образцам Джемдет Наср. В Месопотамии в раннединастический период, при Саргонидах и при III династии Ура керамика была очень невыразительна, и роспись фактически отсутствовала; алалахского гончара не могли вдохновить те изделия, которые приходили с Востока, и, не встречая конкуренции, он спокойно продолжал воспроизводить действительно превосходные вещи, созданные его предками[20].
17
Похоже, что последние открытия заставят отнести правление Гудеа к более позднему времени, но так как эти свидетельства неокончательны, я сохраняю принятую дату.
18
В Угарите найдены скарабеи Сесостриса I, но самые ранние памятники из крупных камней (а только они являются бесспорным свидетельством) Принадлежат Сесострису II, следовательно, скорее всего ему надо приписать покорение города.
20
Если говорить только о форме сосудов безотносительно к росписи, 12 типов были общими для слоев XVI и VIII, 24 встречаются до слоя XII, но не после него, девять — между слоями XI и VIII, но не до XI. Следует помнить, однако, что эти данные весьма неполны и, если бы мы вели раскопки на большей площади, количество типов, общих для всех слоев, могло бы оказаться значительно большим.