Столь благодатное место не могло не привлечь поселенцев, и нет ничего удивительного в том, что равнина Амук усеяна холмами. Их около двухсот, и каждый является древним городом, деревней или военной крепостью. Они относятся к различным периодам, но все достаточно ранние; многие из них, как свидетельствуют глиняные черепки, найденные на поверхности холмов, датируются доисторическим временем вплоть до каменного века. В глубокой древности это была густонаселенная область.
Когда холмов слишком много, археологу нелегко решить, какой же из них даст наилучшие свидетельства, если поставлена цель проследить историю равнины Амук и в особенности ее международные торговые связи. Поздние исторические периоды нас не очень интересовали не только потому, что о них достаточно известно, но и потому, что культурный обмен, который повлиял на развитие ближневосточной цивилизации (если таковой и в самом деле имел место), должен был начаться рано. Таким образом, то, что происходило после 1200 г. до н. э., находилось вне сферы наших непосредственных интересов. Поэтому можно было исключить те холмы, которые были связаны с римским и исламским периодами, ибо работа по расчистке их верхнего слоя означала бы излишнюю затрату труда и средств. Так как нас интересовала история культуры, мы отвергли и те из холмов, форма которых более подходила военной крепости, чем гражданскому поселению, но даже и после этого выбор оставался нежелательно широк.
Атчана, «Иссохший холм», был выбран потому, что он имел подходящую форму и размеры, лежал на прямой дороге между Алеппо и Средиземным морем, возможно на перекрестке этого пути с дорогой север — юг, из страны хеттов в Сирию, но, главное, потому, что он был расположен очень близко ко входу в Антиохийскую долину и, таким образом, контролировал дорогу к морю и, по всей вероятности, был связан с гаванью в устье реки. Наконец, благодаря своему местоположению на пути восток — запад, близко к предгорьям, город мог держать под контролем всю восточную торговлю кедровой древесиной с гор Амануса. Очевидно, что, так же как Египет, получавший древесину из ливанских лесов (бревна доставлялись морем из финикийских гаваней), Месопотамия, страна столь же безлесная, как и Египет, в большой степени зависела (о чем говорят древние тексты) от северных лесов Амануса, откуда бревна волоком доставляли к ближайшему берегу Евфрата и затем сплавляли по реке к месту назначения. И только через равнину Амук шла дорога, по которой такого рода доставка была возможна; это была самая короткая дорога к реке и единственная, не имеющая крутых подъемов и спусков; если бы кто-нибудь задался целью получить контроль над этой весьма важной торговлей, он выбрал бы именно то место, на котором расположен холм Атчана.
Если допустить, что на территории долины Амук когда-то находилось государство, то, даже ничего не зная о его истории, можно с полной уверенностью утверждать, что столица этого государства была на холме Атчана. Поэтому раскопки этого холма скорее, чем других, могли дать нужную историческую информацию. Исходя из этого, я отказался от любезного предложения моего друга Клода Проста, французского инспектора древностей, начать раскопки соседнего холма Тайинат, где незадолго до этого была обнаружена сирийско-хеттская резьба VIII в. до н. э., и попросил разрешения начать раскопки Атчаны и ее гавани, маленького холма Шейх-Юсуф в устье р. Оронт.
О работе в гавани Эль-Мина я расскажу ниже. Здесь же достаточно упомянуть, что, к несчастью, все следы раннего поселения были смыты в море, когда река меняла свое течение, и, хотя впоследствии мы получили доказательства существования здесь порта Атчаны по крайней мере с XVIII в. до н. э. и далее, все, что нами здесь было обнаружено, датируется гораздо позднее 1200 г. до н. э., т. е. периодом, как я уже говорил, находящимся вне пределов наших интересов. Неловко признаться, но результаты этих раскопок оказались одними из самых интересных. Атчана, где наши ожидания были во многих отношениях более чем вознаграждены, не относилась к особенно раннему периоду истории долины Амук, это было сравнительно позднее поселение, возникшее в начале бронзового века, незадолго до 3000 г. до н. э.; для полноты картины потребовалось раскопать рядом два небольших холма, которые хранили свидетельства периода позднего неолита.
За семь сезонов работы в Хатае раскопки велись в четырех различных местах, результаты раскопок позволили нам воссоздать более или менее полную картину исторического развития области с начала IV тысячелетия до н. э. вплоть до времени Александра Македонского (конец IV в. до н. э.). Это не просто внутренняя история маленького, существовавшего когда-то на территории современной Северной Сирии государства. Так как это пограничное государство входило в соприкосновение с великими империями Ближнего Востока, последние сыграли немалую роль в его истории. Изучение Алалаха важно тем, что проливает свет на политику и экономику восточносредиземноморских государств. Благодаря своему географическому положению эта местность и в древности, и в наши дни часто меняла «хозяев» и отличалась пестротой населения. Когда мы начинали свою работу, это был Александреттский санджак, северосирийская провинция под управлением Франции; в 1939 г. мы обнаружили, что находимся в автономной республике Хатай; в последующие годы это была уже Турция[2]. Наш старший рабочий Хамуди и два его сына Яхья и Алави были сирийцы из Джерабли (древний Каркемиш), несколько других рабочих — арабы, много было турок, а самыми многочисленными были алавиты, последователи языческой религии, до сих пор существующей на Средиземноморском побережье[3], было также несколько курдов, несколько греков-христиан православного вероисповедания, потомков древних византийцев, и небольшое количество армян. Такое смешение рас и религий типично для Хатая с самых древнейших времен.
Глава II
ВРЕМЕНА ДО АЛАЛАХА
Во время экспедиции 1947 г. один из наших рабочих, курд, который жил в деревне в трех милях западнее Атчаны, пришел ко мне, широко улыбаясь, и сказал, что у него есть нечто такое, за что, как он ожидает, я заплачу ему большой бакшиш. «Это гораздо древнее всего, что нами уже найдено или когда-либо будет найдено в Атчане», — сказал он и извлек из завязанного узлом платка несколько расписных черепков, которые полностью соответствовали его оценке. Он направлялся домой по тропинке среди невысоких холмов и остановился, чтобы подобрать камень на крутой обочине. К своему удивлению, он обнаружил, что это не камень, а кусок раскрашенной керамики. Оглядевшись, он увидел, что вокруг таких кусков достаточно много, стоит только порыться в земле; его брат, который когда-то работал на американскую экспедицию при раскопках Телль-Тайинат, определил, что это самая древняя из найденной керамики, и посоветовал отнести ее мне. Так она попала ко мне, и что же оставалось делать? Естественно, я должен был заплатить, и после этого мы начали раскопки холма Телль-эш-Шейх.
Холм лежал в двух милях к западу от Атчаны, на другом берегу р. Оронт, и оказался настолько низким, что был почти незаметен. Когда-то это был достаточно высокий холм, но внизу его склоны на 15 футов ушли под отложения ила, принесенного на равнину после того, как землетрясение перекрыло течение реки, а затем лемех, ветер и дождь так «поработали» над верхним слоем почвы, что оголенный верх холма поднимался теперь над равниной на высоту не более человеческого роста. Но это было перспективное для наших раскопок городище, так как керамические черепки, находимые на поверхности, свидетельствовали о том, что в историческую эпоху место оставалось незаселенным, и поэтому остатки доисторического времени должны были лежать нетронутыми, и их легко можно было обнаружить.
Мы начали с закладки траншеи в юго-восточной части холма, свободной, как я надеялся, от жилых построек. Когда имеешь дело с новым материалом, самое лучшее — собрать его как можно больше в короткое время, чтобы освоиться с ним и получить полное представление о всех типах керамики, которые могут встретиться. Так мы и сделали на этом городище. Жилища могли бы дать нам стратиграфию керамических типов, но ведь дома иногда бывают настолько чисто выметены, что в них почти не остается самого материала. В то же время нигде не бывает такого обилия черепков, как на мусорной свалке, и так как в этой местности ветер дует преимущественно с северо-запада, мусор, несомненно, должны были сваливать на юго-восток от домов.
2
Речь идет об Александреттском санджаке (административная единица в Оттоманской империи), который был оккупирован английскими войсками в 1918 г., а затем передан французам, установившим там «специальный административный режим». По франкосирийскому договору 1936 г. Александреттский санджак вошел в состав Сирии, которая до 1939 г. должна была оставаться подмандатной французской территорией. Турция оспаривала законность включения Александреттского санджака в состав Сирии, требуя передать власть в этом районе после ухода французов местному (преимущественно турецкому) населению санджака. В результате вмешательства великих держав и выступлений местного населения летом 1938 г. возникло новое государство Хатай, принявшее турецкий флаг и гимн. 23 июня 1939 г. по Анкарскому соглашению Хатай присоединился к Турции. —
3
Эта характеристика неверна. На самом деле алавиты — последователи одной из шиитских сект. Длительное преследование алавитов суннитами обусловило тайный, замкнутый характер секты. —