Эти слова странно отзываются в моей памяти. Кажется, он говорил уже так в лагере, после того как поцеловал меня, а потом избегал несколько дней. Такое чувство, будто это было в прошлой жизни.
Отвожу взгляд.
— Я не знаю.
Трей опускает руки. Он отходит в противоположную сторону и садится на пол, прислоняясь к стене вагона. Спустя несколько мгновений он спрашивает:
— Что произошло между тобой и Зейном?
Поворачиваюсь и пристально смотрю на него.
— Ну, я знаю, что он влюблён в тебя. Это я помню, но… — он резко вдыхает. — Я не знаю, что ты чувствуешь к нему.
Я закрываю глаза и прислоняюсь головой к стене.
— Просто… Мне нужно знать, Сиенна.
Когда я открываю глаза, Трей смотрит на меня с такой серьёзностью, что это отзывается острой болью в моей груди. Я подхожу к нему и сажусь рядом, поворачиваясь лицом.
— Я не знаю, — мой голос едва громче шёпота. Пальцы выводят узоры на пыльном полу. — А что ты чувствуешь к Рейни?
Трей кривит лицо.
— Не в моём вкусе. Я бы никогда не стал с ней встречаться.
— Но именно это ты и делал, — мягко говорю я. Его глаза становятся печальными.
— Это был не я, и ты это знаешь.
В памяти всплывает картинка, как Трей и Рейни целовались, прижимаясь друг к другу, от них чуть ли пар не шёл. Сердце сжимается, и я отвожу глаза.
— Может, и так, — соглашаюсь я, — но выглядело это правдоподобно.
Трей втягивает воздух и пододвигается ближе.
— Так и было задумано. Этого они и добивались.
— Но тебе это нравилось, да? В смысле целоваться с ней? — не знаю, почему я не могу выкинуть это из головы, забыть, как будто этого никогда не было. Рейни мертва. Почему я не могу просто отпустить ситуацию?
Наверное, потому что часть меня хочет знать правду, даже если она меня пугает.
Трей хмурится.
— Нет. Когда я целовал её, я думал о тебе. Каждый раз. И это казалось каким-то бредом, потому что никаких «нас» не было. Не должно было быть. Ну, в моей голове, — он прочищает горло и запускает пальцы в волосы. — А что насчёт тебя и Зейна? Ты его целовала?
Чувство вины наполнило меня, как камни стеклянную банку. Часть меня настаивала, что нужно солгать ему, но другая хотела, чтобы он знал правду.
— Да, — шепчу я.
Желваки на лице Трея дёргаются, он опускает глаза, теребя в пальцах обувной шнурок.
— Я так и думал, — когда он поднимает голову, я замечаю в его глазах боль.
— Прости.
Трей смеётся, но резким, горьким смехом.
— Зачем тебе извиняться? После всего, что я тебе сделал? — он хлопает ладонями по своим коленям и посылает мне кривую улыбку. — Технически я дал тебе разрешение.
Он имеет в виду тот день, когда Рейни приехала к дому Зейна. Трей тогда сказал, что он не тот, кто мне нужен. И намекнул на Зейна.
— Ты буквально пытался свести меня с ним, — напоминаю я. Он усмехается, и мне кажется, что искренне.
— Я помню. Каким же идиотом я был.
— Зато хорошо одетым идиотом, — отвечаю я, прикусывая губу, чтобы не улыбнуться.
— В клоунский костюм.
Мы оба фыркаем от смеха.
— Так ты помнишь всё, что было с тобой, пока ты ходил с чипом?
— Ага.
Я вспоминаю то, что увидела в подвале ВИГа.
— Когда я проникла в ВИГ, я нашла сотни людей, лежащих в койках, выставленных рядами, на нижнем этаже. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Трей морщит лоб.
— Нет, я никогда их не видел. Чаще всего я был занят в исследованиях. Иногда они изучали мою ДНК.
— Твою ДНК?
— Да. Они говорили, что пытаются воссоздать идеальный геном.
— Так ты был… — делаю паузу, — подопытным кроликом?
Трей наклоняет голову вбок и ухмыляется.
— Ну, я не думал об этом в таком ключе, но да, похоже на то, — его улыбка увядает. — На тебе ведь тоже проводили опыты, да?
Киваю.
— Они стёрли все мои воспоминания о тебе, — я отвожу взгляд, сжимая руки в замок на коленях. — Я не помнила, что я потеряла, так что в некотором роде это было даже приятно.
— И тогда вы с Зейном сблизились?
Я поворачиваюсь к нему.
— Да. Но именно он настоял на том, чтобы разобраться, как они это сделали и как можно вернуть воспоминания.
— Так мне нужно его отблагодарить? — дразнит он.
— Можно.
Трей вмиг становится серьёзным и раскрывает руки.
— Иди ко мне.
Пододвинувшись ближе, я прислоняюсь к нему и кладу голову ему на грудь. Я слышу, как ровно бьётся его сердце, сквозь тонкую футболку и чувствую упругие мышцы его груди. Это всё кажется таким… родным.