Мы пробираемся дальше, и оказываемся внутри туннеля.
— Сюда выгружали запасы, — поясняет Сиенна. Она светит фонариком на смятые небольшие грузовики и ахает. Здесь есть чёрная машина — пикап, вроде бы? — расплюснутая, как гипсокартон, придавленная сверху большими булыжниками.
— Это был пикап Трея, — шепчет она. С широко распахнутыми глазами она подходит к тому, что осталось от машины. Я собираюсь напомнить ей, чтобы была осторожней, как вдруг замечаю её «Харли», и она тоже. Её байк зажат между двумя грузовиками. Он немного помят, но на удивление цел — видимо, грузовики приняли весь удар на себя, защитив мотоцикл от падающих камней.
Сиенна вскрикивает и подбегает к своему байку, перелезая через валуны по пути. Когда она добирается до него, она проводит ладонью по рулю и кожаному седлу, оценивая повреждения.
— Нужна помощь? — кричу ей.
— Это моя «Харли»! Она в порядке, вроде бы. Удачно вклинилась.
Я пробираюсь через завалы и спрыгиваю на пол, от моих ступней поднимается облако пыли и грязи.
— Давай я взгляну, — я поднимаю заднюю часть, прикидывая вес байка. — Думаю, я смогу её вытащить.
Она смотрит на меня, не в силах поверить.
— С ума сошёл? Она весит килограмм двести, не меньше.
Пожимаю плечами.
— Ну, подумаешь, немного больше, чем я обычно выжимаю в зале. Я справлюсь.
— У тебя крутые мускулы и всё такое, но двести килограмм, серьёзно?
Её слова слегка задевают мою гордость, и теперь я как никогда решительно настроен доказать ей, что смогу. И вместо ответа я собираю силы и поднимаю «Харли», мышцы шеи натягиваются. Сиенна цепенеет, глядя с благоговением.
— Расчисти дорогу, — говорю со стиснутыми зубами.
Она спешно перепрыгивает завалы бетона, несясь к каменному завалу. Пока она откидывает в сторону камни размером с кулак, я делаю глубокий вдох и поднимаюсь на груду камней, держа в руках байк. Все мышцы трясутся от напряжения, сердце колотится в груди, разгоняя адреналин по венам. Я сосредотачиваюсь на щели размером с байк, которую создаёт Сиенна, тоже напрягаясь от прикладываемых усилий. Из меня вырывается стон, когда байк начинает выскальзывать из пальцев. Сиенна оборачивается, глядя на меня со слегка приоткрытым ртом.
— Скорее! — шиплю я.
— Да. Прости.
Я останавливаюсь на относительно свободном пространстве. Байк с грохотом приземляется рядом.
— Думаю, дальше его можно толкать, — я сгибаюсь, чтобы перевести дух, одной рукой продолжая держать её «Харли».
— Уже почти всё, — отвечает Сиенна, запыхавшись.
Как только моё сердцебиение возвращается в норму, я берусь за руль и начинаю катить байк. Он движется медленно, будто бы сопротивляясь моим усилиям, но хотя бы его больше не надо нести.
Я тащу «Харли» через первый проход, и вскоре мы оказываемся у следующего завала обвалившегося бетона. Сиенна держит байк, пока я расчищаю проход, отбрасывая обломки в сторону. Но, по всей видимости, я делал это слишком неосторожно. Когда я хватаю крупный булыжник, раздаётся гул, и на меня сыплется несколько камней.
— Осторожно! — вскрикивает Сиенна, хватая меня за руку и оттягивая назад. Я спотыкаюсь и падаю на задницу. Мои руки в грязи и машинной смазке от байка, а одежда измазана коричневой глиной. Облако пыли поднимается вверх, оседая на моей груди. Я кашляю, пытаясь вдохнуть хоть немного свежего воздуха.
— Нам нужно выбираться отсюда, — говорит Сиенна.
Я подскакиваю на ноги, размахивая руками перед собой, словно это может расчистить воздух передо мной.
— Тяжеловато здесь дышать, да?
— Только представь, что ты попал в ловушку под этой горой, пока сверху скидывают бомбы, и огонь с дымом поглощают всё.
Это всё, что она рассказывает о той ночи. Если не считать кошмары, от которых она просыпается по ночам, она старается избегать разговоров о том, что произошло.
— Это не твоя вина, Сиенна.
Она горько смеётся.
— Скажи это сотне людей, погребённых по ту сторону этих стен, — слёзы наполняют её глаза, и она отводит взгляд, всегда стараясь выглядеть сильной в моих глазах. Хотел бы я, чтобы она не думала, что должна быть сильной для меня. Чтобы она позволила мне увидеть её слабости. Я бы не стал любить её меньше.
— Мне жаль, Сиенна. Жаль, что тебе пришлось пережить это. И ещё больше жаль, что я бросил тебя тогда в Малом правительственном здании. Всё, что сказал тот человек…
— Это в прошлом, — обрывает она меня. — Мы же решили двигаться дальше, да? Между нами никаких обид.
Я хотел бы, чтобы она понимала, как сильно я жалею о том, что оставил её в МПЗ. Может, если бы я остался, всё вышло бы иначе. Что было бы, если бы я не ушёл? Возможно, она поехала бы со мной, осталась бы у меня в гостях, чтобы провести время с сестрой. Может, вовсе бы не вернулась в лагерь. Рэдклифф не смог бы выследить их убежище, и всех этих бесконечных кошмаров, полных ужаса и мук совести, просто не было бы.