— Пойдём плавать с нами? — просит Эмили. — Пожааалуйста, Си-Си? Пожааалуйста?
Я не могу не улыбнуться её таланту убеждения. Она сила, с которой следует считаться. Прямо как старшая сестра.
— Говорю же, — шепчу Сиенне, — она не успокоится.
— Прости, Эми, — отвечает Сиенна. — Сейчас не время. Может, потом как-нибудь?
Голубые глаза Эмили обращаются ко мне.
— Зейн? А ты?
Прежде чем я успеваю ответить «да, я с радостью пойду с тобой в бассейн, как только мы договорим с твоей сестрой», Сиенна вздыхает и отвечает за меня:
— Потом, Эмили. Зейн тоже занят.
Эмили сводит маленькие бровки, но пока она не бросилась в слёзы, я присаживаюсь на корточки и беру её крохотные лапки в свои ладони:
— Я отведу тебя в бассейн через минутку. Хорошо?
Её лоб моментально разглаживается, а рот растягивается в робкой улыбке.
Вивиан кладёт руки на плечи Эмили.
— Всё нормально? — спрашивает она старшую дочку.
Я выпрямляюсь и отхожу в сторону, слушая, как Сиенна сообщает своей маме последние новости о состоянии Трея. Не знаю точно, как много она рассказала матери, но мне известно, что Вивиан несколько раз навещала Трея.
Когда Сиенна заканчивает говорить и делает глубокий вдох, чтобы унять дрожь в голосе, её мама отвечает, всем видом выражая сочувствие:
— Мне так жаль, милая, — Вивиан открывает рот, будто хочет добавить что-то ещё, но Эмили тянет её за руку.
— Мамочка, пойдём, я хочу плавать.
Вивиан посылает нам извиняющуюся улыбку.
— Зейн, тебе не кажется, что Сиенне не помешало бы немного отвлечься? М? — она переводит взгляд на меня, намекая на скрытый подтекст.
Больше всего на свете я хотел бы, чтобы Сиенна забыла про Трея. Забыла, что когда-либо любила его — моего потерянного в детстве брата-преступника. Я прилагаю усилия, чтобы не стиснуть зубы.
— Конечно. Посмотрим, что можно придумать.
Когда Вивиен с Эмили выходят из тренажёрного зала и дверь с лязгом закрывается за ними, Сиенна разворачивается ко мне с горящими глазами.
— Что это было?
— О чём ты? — прикидываюсь дурачком.
— Ты и моя мама. Вы двое объединились против меня?
Я усмехаюсь.
— Не против, а ради тебя.
Она упирает руки в бёдра и сужает глаза.
— Как вы собрались меня «отвлекать»?
Я быстро обдумываю, что же может ей понравиться.
— Мы могли бы съездить куда-нибудь, проветрить мозги. К плотине, например?
Она быстро мотает головой.
— Я бы предложил «Мегасферу», но её больше нет, — как только слова вылетают из моего рта, я тут же хочу забрать их обратно. Её щёки краснеют.
— Прошу тебя, не начинай, — предупреждает она.
Я поднимаю руки, сдаваясь.
— Прости.
Есть одно место, где она, скорее всего, никогда не была.
— У меня есть идея.
***
Гейтвей кажется отмершей частью города с его полуразваленными строениями и рушащимися постройками. Так что когда мы подъезжаем к одному из заброшенных зданий — прямоугольной кирпичной постройке, — меня не удивляет то, как вздрагивает Сиенна. Из этой части города будто высосали жизнь, оставив только руины и плесень.
Пока мы выходим из машины, Сиенна не спускает глаз с постройки. Она поворачивается ко мне с вопросом в глазах.
— Что это за место?
Шесть афиш, вывешенных вдоль стены, уже потрепались от времени, уголки некоторых порваны. Их покрывает такой слой пыли и грязи, что никак не разглядеть, что там было изображено.
Я провожу рукой по одной из афиш, за слоем пыли показывается симпатичное лицо темноволосой актрисы. Не то чтобы я её узнал. Актриса из другой эпохи, из другого времени.
— Кинотеатр, — отвечаю я после паузы.
— Правда? — её лицо озаряется. — Я всегда мечтала увидеть хоть один.
— Это твой шанс.
Я возвращаюсь к машине и кладу руку на багажник. Он реагирует на тепло моей ладони и, считав отпечаток, открывается. Из него я достаю лом и спортивную сумку.
— Мы вломимся внутрь? — спрашивает она. Чем дальше, тем сильнее она взволнована.
— Я бы не назвал это взломом, — закинув сумку на плечо, я вставляю лом в щель между рамой и самой дверью. — Мой отец владеет этим местом. То есть его семья владела, а он просто унаследовал. Как и половину разваливающихся зданий Гейтвея.
Нахожу хорошую точку опоры. Напрягая мышцы, я использую лом, пока дверь не поддаётся. Внутри нас встречает кромешная тьма и запах плесени, ударяющий в нос.
— Почему твой папа просто не снесёт их? Или те старые казино, например? Он мог бы построить что-нибудь получше. Что-то полезное, — говорит она, когда мы заходим внутрь.