Я срываюсь с места и выбегаю за дверь, Грейнджер зовёт вслед:
— Сиенна!
Когда я уже пробегаю полкоридора, Грейнджер ловит меня.
— Сиенна, стой.
Я останавливаюсь и разворачиваюсь к нему лицом, глядя через его плечо.
— Я верю тебе, — говорит он. — То есть, вижу ваше сходство, особенно форма носа и губ. И теперь всё обретает смысл…
— Что обретает смысл? — я слышу приближающиеся шаги.
— Ты должна кое-что знать, — он неловко переминается с ноги на ногу. — На том поезде не только ты соврала.
Сирена воет над головой. Но мой голос звучит ровно:
— Грейнджер, ты вообще о чём?
— Я солгал о том, почему смотрел на тебя, — он мотает головой, не в силах подобрать слова. — Нет у меня никакой сестры. Когда твой отец пришёл ко мне в универ, чтобы взять к себе в лабораторию, у него была одна просьба. Ну, точнее две. Он хотел, чтобы я присматривал за тобой, твоей мамой и твоей сестрой, но требовал с меня обещание, что я никогда не буду рассказывать ему о вас, что вообще не стану упоминать при нём ваши имена. Он сказал, что вы его родственницы, что твоя мама недавно овдовела, что он много лет назад рассорился с роднёй и с тех пор не общается. Даже после того, как он сменил имя и заставил всех поверить, что он мёртв, он хотел, чтобы за твоей семьёй присматривали, чтобы вы были в порядке.
Я отхожу от него на шаг, пытаясь уложить его слова в своей голове.
— Я был в Легасе, — продолжает он, — чтобы проведать вас. Я наблюдал за вашим домом пару дней, но никто из вас так и не пришёл. А затем я увидел тебя на вокзале. Я был, мягко говоря, удивлён этой случайной встрече.
— Ты… ты был у моего дома?
Он кивает.
— Всего три раза. Я планировал приезжать раз в пару месяцев, но иногда у меня накапливались дела, и я не мог уехать из Рубекса.
— Значит, мой отец знал, что вскоре он якобы умрёт и сменит имя, и попросил тебя проверять, как мы?
— Похоже, что так.
Мысли кружат в голове, пытаясь найти в этом хоть какую-то логику. Всё это время Грейнджер был мне как старший брат. Он присматривал за мной, может, даже защищал нас.
Но если отец договорился с Рэдклиффом, чтобы инсценировать свою смерть, сменить имя и устроить на работу в ВИГ, то почему Рэдклифф попытался уничтожить мою семью несколько недель назад? После того, как он поймал меня с украденным компьютерным чипом, почему он сделал всё, чтобы сломать мне жизнь?
Ему нужен был Трей. А я стала просто средством достижения цели.
Шаги приближаются, голоса доносятся из-за угла.
— Послушай, Грейнджер, мне нужно кое-что тебе сказать. Кое-что очень важное.
— Что?
— Я этого не делала, — я начинаю отходить назад, повторяя: — Просто запомни: я этого не делала.
После этих слов я разворачиваюсь и бегу по коридору. Я уже почти добираюсь до лестницы, сворачивая за угол, как вдруг врезаюсь в кого-то.
Я смотрю вверх, прямо в глаза цвета океана, и пошатываюсь. Трей хватает меня за плечи, помогая удержать равновесие.
— Это из-за тебя, да? — резко произносит он. — Тревога поднялась из-за тебя.
Я пытаюсь пройти мимо него, но он не отпускает.
— Что ты здесь делаешь? Ты что, не знаешь, что все силовики в Рубексе разыскивают тебя?
— А ты что, не знаешь, что на нижнем этаже лежат сотни людей? — язвительно отвечаю я.
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь? — судя по взгляду, он правда даже не подозревает.
Но вместо ответа я раскидываю руки в стороны.
— Ну вот, я здесь. Почему ты ещё не зовёшь силовиков? Почему не сообщаешь им, где я? Ты же у нас такой хороший стукач. Может, мне стоит подождать здесь, пока они не придут с наручниками.
Взгляд Трея становится жёстким.
— Это ты решила убить Джорджа Рэдклиффа.
— Я не убивала его, — выплёвываю я. — Это сделал снайпер.
— Пока ты стояла рядом с ним? Как удобно.
В горле застревает ком, хотя я думала, что сумела подавить эту боль в груди.
— Нет, не удобно. Это было ужасно. Та маленькая девочка теперь получила психологическую травму на всю оставшуюся жизнь, — я толкаю дверь, ведущую на лестницу, и бегу от него.
— Сиенна, подожди, — я не обращаю на него внимания. Я слышу, как он бежит по лестнице за мной, и пытаюсь бежать быстрее.
На следующем этаже он хватает меня за руку и разворачивает к себе, но я вырываюсь из его хватки.
— Не трогай меня, — рычу я. — Ты не имеешь такого права. Больше нет.
Он выглядит так, будто я дала ему пощёчину, но опускает руки.
— Тебе небезопасно оставаться в Рубексе, — говорит он.
— Почему тебя это волнует?
— Я… я не знаю. Куда ты пойдёшь?