Промокли ноги, перчатки не спасали от холода снега, временами его пробирал озноб и мелькала мысль о простуде, но, дойдя до середины работы, остановиться уже не мог.
Была уже скрипка у скрипача и нависла над грифом кисть левой руки — пока еще комок снега, кулак, который должен был разжаться, и чуть приподнялось левое плечо… Стало недоставать снега.
Желание слепить скрипача возникло у него почти мгновенно, будто бы безотчетно, но он доверился ему, как доверял таким же своим порывам. Потом только, осоновательно озябнув, стал думать, зачем и почему он это делает.
Столько здесь сложилось всего! И день ее рождения, и вино, и рассказ приятелю о ней, и будоражащее ощущение весны, и неожиданно донесшаяся до него чья-то скрипка. После пришло и присущее ему желание созорничать — удивить утренних людей безвестной снежной скульптурой, сентиментальным белым скрипачом.
Дверь в доме открылась, показалось несколько темных фигур, послышался по-ночному приглушенный разговор. Он поднял со снега шарф, накинул на шею. Фигуры приблизились к нему, окружили, скрипя тугим снегом, остановились, всё еще переговариваясь. Он понял, что это ночная смена водителей троллейбусов, а дом — их общежитие. Разглядев снежную скульптуру, они замолчали. Он не обернулся, продолжая работу, как привык еще в училище рисовать на улице, не обращая внимания на любопытствующих. Но здесь было совсем другое, его застали за сокровенным, и он топтался сейчас, по инерции срубая снег то там, то тут, готовый бросить начатое и уйти, чувствуя уже и холод, и усталость, и глупость своей затеи.
Все прежние мысли вспугнуто разлетелись.
Пересилил себя, увидев по только начатому правому плечу безрукость музыканта и снежный кулак, нависший над скрипкой. "Черт с ними, пусть думают, что хотят!" — и упрямо наклонился набрать снега для правой руки скрипача.
— Слышь, парень, — раздалось в темноте, — может, тебе еще ком скатать?
Не сразу дошло.
— Зачем? — машинально спросил он.
— Повыше поставим.
— Надо ж будет всего его поднимать, — отвечал он так же машинально, почти не вникая в сказанное.
— Ничего, поднимем. Впятером-то.
— Ну, катайте, — разрешил он, все еще не свободный от напряжения, сковавшего его в тот момент, когда в доме неожиданно открылась дверь.
Две фигуры отделились от группы и пошли в сторону нетронутого снега, еще двое приблизились к нему. Чиркнула спичка — скрипач осветился. Он думал, что хотят рассмотреть, но огоньки загорались один за другим, светя там, где он лепил.
— Не хватит спичек, — вырвалось у него.
— Сбегаем, если не хватит, тут рядом, — успокоили его, — ты работай.
Они назвали это работой.
Когда правая рука была готова, один из окруживших его — по голосу он был младше, парнишка, предложил:
— Давайте, я ветку для смычка поищу.
— Не надо, — не объясняя, резко ответил он.
— И так понятно, — как бы дополнил за скульптора второй, постарше.
Осталось сделать кисть левой руки и еще подправить лицо — он оглянулся, осматривая снег: нужна была хоть щепка.
— Нож подойдет? — опять догадался тот, что постарше.
— Давай.
Первые двое подкатили огромный снежный ком и теперь тоже смотрели. Охранительная враждебность, поначалу возникшая у него, полностью ушла, он подумал, что было бы трудно окончить работу без этих ночных помощников.
— Не опоздаете? — спросил. Рука при неровном, прыгающем свете спичек получилась на удивление быстро и хорошо. Без их ножа он бы не справился.
— Не беспокойся. Вот поставим и…
— Сейчас, ребята. Еще немного.
Нож обтесывал снег почти без усилий: удлиненное лицо музыканта было чуть откинуто назад.
Это был не тот скрипач, которого он лепил раньше и которого купили у него недавно, этот играл другое. Он играл сегодняшний вечер.
Вспыхнула еще одна спичка, осветила снежное лицо с низко опущенными веками.
— Все! — сказал он. Щелкнул ножом, пряча лезвие. — Будем ставить выше?
Четверо взялись поднимать скульптуру, он придерживал. Поставили, укрепили снегом стык. Долго топтались возле, глядели на скрипача, вытирали озябшие руки о пальто и брюки.
— Вот, — осторожно сказал старший из тех двоих, что зажигали спички, — лица его он так и не разглядел, — вот и у нас во дворе стоит памятник.
— Разве это памятник? — ответили ему. — Это не памятник.
— А что же?
— Ну… — Не решаясь что-то сказать, говорящий смотрел на скульптора.
— Пошли! — вместо ответа скомандовал он и первым двинулся со двора. Четверо догнали его, окружили, зашагали в ногу. Дружно закурили, посмеявшись последней спичке из четыре коробков.