Выбрать главу

Отдыхая, я ложился на траву и смотрел на качание утончавшихся кверху стволов деревьев, на качание надо мной зеленого листвяного неба, сквозь которое выстреливали в меня тонкие солнечные лучи. Доедал бутерброд. А после поднимался и снова начинал подбирать один к другому плоские камни.

И в этот день часам к 12 я изнемог: сказывалось мое бездействие (физическое) последних нескольких лет. Чай не помогал, если силы кончились, чаю неоткуда их добыть.

Зато на третий день, ближе к часу, я смог сказать себе: "Готово!" Я укрепил обухом топорика последнюю плитку, которая была вровень с поверхностью земли, и встал. Залюбовался колодцем: в метр глубиной, сантиметров 70 шириной, зато уж ладный! Каменный! К нему приятно будет приходить. А сделай я его глубже и шире, можно было бы купаться. Но уж больно холодна вода ручья.

Я снял камни-запруду, укрепил их поперек борозды, отводившей поток воды в сторону, и сказал:

— Давай, ручей!

Вода опять послушалась меня и, споткнувшись было, потекла по прежнему руслу. Колодец стал наполняться. Наверх поднимались мелкий сор, пена, муть. Каменные его стены держались, колья были вбиты достаточно глубоко. Пройдет время, пока он будет чист, как родник.

Я отправился домой, тем более, что подошла пора обедать.

Я огибал уже папоротник, когда в голову пришла неожиданная мысль: в сущности ведь я ищу собеседника! Эка, сколько я наговорил за эти четыре-пять часов всем, с кем имел дело, — ручью, лопате, камням, колодцу…

Мне не терпелось посмотреть на мою работу по полном завершении дела, и после обеда я, прихватив пустое ведро, снова пришел к ручью. Колодец наполняла уже чистейшая в мире вода, по поверхности ее плавал крохотный сухой листик, каменное дно начали понемногу устилать крупные желтые песчинки. Над ними я увидел пяток бокоплавов, крохотных озерных и ручейных существ, стригающих туда и сюда, обживающих новое место. Мир вам, сказал я бокоплавам, вот вам и дом. Вот и живность есть у меня.

Чтобы закончить совершенный мною обряд — а рытье колодца всегда было для людей обрядом, даже молились, берясь за лопаты, — я зачерпнул, сидя возле него, пригоршню воды и попил. И вспомнил, что на Украине и в Молдавии, где я жил в последнее время, издавна принято было обряжать лесные и близкие к дорогам родники в камень, где богаче, а где беднее, а в верхнем камне вырубать нишечку и помещать в нее иконку того святого, какой приходился либо на начало, либо на окончание работы. Нужно будет дома включить компьютер и найти в интернете святцы. И узнать, чей нынче день.

Маленькие, вроде бы, дела в лесу приобретают большое значение. Ничто не мешает им вырастать в большие. Может, если затронуть вниманием большое, и оно вырастет без помех?

Чем особенно хорошо здесь, думал я по дороге домой, здесь у меня ровное настроение. Не прыгает, как раньше, не отравляется чем-то вдруг, какой-то ядовитой крупицей.

… Такую иногда бяку заполучал в душу, что жить не хотелось!

Но это там, далеко, а здесь все иначе.

Придя домой, я включил компьютер, нашел через "Рамблер" сайт "Святцев" и узнал, что 17 июня (заодно, что пятница: я перестал следить за днями недели) опекают два святых, а их именами… назвали моего рано погибшего отца и деда со стороны матери, к которому я всегда испытывал, скажем так, интерес — был он механик от Бога, долгое время житель Иерусалима, работая в Российском Православном обществе "надсмотрщиком за машинами", был награжден золотой медалью "За усердие", потом, в 1914, когда в Палестину вошли турки, был интернирован, еле выжил, оказался, волею судеб, в Марселе, потом моряк… изрядный филателист, нумизмат, делал карандашные неплохие портреты знакомых и свои, странный немного человек, — я о нем вспоминаю и вспоминаю, чувствуя родство не только кровное.

Вот какой, оказывается, колодец я соорудил в пятницу, 17 июня!

Пчела

Я уже не помню, за чем я направился от крыльца к лугу, заметил, кажется, странное шевеление в траве, подумал, что там может быть раненное на шоссе животное, и вдруг внимание привлекло еще и движение в кустах, отгораживающих луг и домик от дороги. Сквозь кусты пробиралась в мою сторону женщина в шортах и рубашке, завязанной на животе узлом.