Скоро я понял, что лес… однообразен. Никаких перемен: деревья, деревья, деревья, незнакомый кустарник, замшелые камни, подрост, трава. Кора упавших стволов украшена полочками древесных грибов, ни одного знакомого мне съедобного гриба, которые будят охотничий инстинкт и убыстряют ноги и глаза. Неужели так и будет дальше?
Еще один ствол повязан зеленой веткой. От него виден граб-примета, а от граба — мой дуб у ручья. Я пошел дальше, передвигаясь все так же трудно, то проваливаясь в рыхлую землю, то переступая через небольшие камни, то пролезая сквозь завал сучьев, опираясь все чаще на палку. Как ни было тяжко, чтобы не закружить по лесу, я старался идти по прямой, намечая каждый раз дерево впереди на этой сомнительной "прямой".
Занятый тупой работой передвижения и уже упрямясь, я забыл про время. Забыл, ища глазами хоть какую-то перемену в лесу, надламывать ветки кустов, оставлять хоть какие-то следы. Я шел и шел, смотрел вперед и по сторонам в поисках просвета, прогалины, я злился на "однообразие" леса, я продирался по лесу как слон, за которым гонятся охотники…
И вот что произошло со мной. Переступив какую-то границу в себе, я разозился на лес, на себя, на свою усталость — и попер напролом, как это бывает в боксе, когда, отчаявшись преодолеть защиту противника, начинаешь молотить его вслепую, на последнем издыхании, надеясь все-таки зацепить…
И конечно, потерял всякую осторожность и смаху упал. Выставил, летя носом в землю, левую руку, наткнулся ею на острую грань камня, полускрытого землей. Поднялся, глянул на саднящую ладонь — слой земли на ней на моих глазах намокал кровью, и обильной. Я достал бутылку, полил ладонь водой. Под грязью стала видна расщелина сантиметра три длиной и глубокая. Она тут же, чуть я стряхнул воду, заполнилась кровью. Бинта, разумеется, не было, я прижал к ране носовой платок.
Так и должно было случиться, ведь известно мне, что, устав, спотыкаешься о каждый сучок. Вот и полетел. Теперь не хватает, чтобы рука дома загноилась.
Но, может, все-таки обойдется? Прижму хорошенько платок, кровь остановится… И я решил пройти еще хоть немного: столько таскаться по лесу — и впустую! Должны же быть какие-то перемены в этом лесу! Ну, хоть лужайка, ну, овраг, ну, еще один ручей, где я промою руку.
Руку я держал на весу (палка подмышкой), но через два десятка шагов почувствовал, что кровь стекает с ладони в рукав. Совсем нехорошо. И кровопотеря, и на ее запах может прийти хищник, а они здесь наверняка есть. Не лучше ли остановиться?
Я и остановился. Отнял платок от ладони — не расщелина, а прямо родник. Вот те и на. Нужно поискать какой-нибудь зеленый лист, чтобы приложить к ране, вдруг прекратит кровотечение? Жаль, тысячелистника, "солдатской травы" в лесу не найдешь. Порошок из нее идущие в бой гренадеры держали в тавлинке, и сразу присыпали им рану. Я покрутился, увидел плющ, сорвал три листа, приложил к расщелине в ладони, повязал платком. Не знаю, есть ли лечебные свойства у плюща.
Дальше идти нет теперь смысла. Если я и дальше пойду наобум, мне, дураку, хана. Вот что нужно сейчас сделать: во-первых посидеть и постараться унять кровь. В самом деле на нее кто-то может пожаловать. И будет лучше, если я поверну назад. Хорошего понемножку. Черт с ним, с этим лесом.
Я оглянулся. Оглянулся? Да нет, я посмотрел туда, где, по-моему, был обратный путь, и тут же понял, что в последние минуты, то топчась в растерянности на месте, то крутясь в поисках зеленого листа, я потерял направление. Вокруг меня стояли одинаковые деревья, ни одного из них я не отметил взглядом, когда шел, занятый только раненой ладонью
Куда меня занесло? Я окружен деревьями. На них лохмы седого мха, похожие на бороды, и видны еще стволы деревьев-мертвецов, иные лежат крест-накрест. Побоище, кладбище, похороны… И вдобавок к крови, не перестающей наполнять ладонь и стекающей на траву, к жутким деревьям вокруг, к растерянности, которая уже охватила меня, почудилось вдруг — чьи-то живые глаза следят сейчас за мной из гущи кустов. Вон, например, из той, что справа. Может быть, глаза оленя, но, может, и медведя. Зверь не шелохнется, он дает сейчас оценку гостю, вкусно пахнущему кровью.
Что поделаешь: незнакомый лес, непроходимая глушь вокруг, кровь течет с руки ручьем — этого вполне достаточно, чтобы страх прорвал запруды, которые наращиваешь всю жизнь, и выбился на волю.