— Как у нас все шатко…
— Как всё на свете. А сейчас вообще всё рухнуло. Будем встречаться в кафе за чашкой кофе: "Привет! Как дела? Ну, пока!" Как в кино: только что сидел за столиком человек, раз — и там пустое место. Черт побери!.. Ой, свари мне, пожалуйста, чашку кофе. Нет, просто завари растворимый.
Я поднялся, перешел в кухню, а вдогонку мне неслись слова Кристны:
— Послушай, все время хотела спросить вот о чем. Я упрямо называла себя мухой, а ты как-то сказал, что я пчела. И я это не пропустила. Почему пчела? Я ведь знаю, что у тебя за каждым словом свой смысл.
— Была у меня одна фантазия. Здешняя. Связанная с пчелами.
— Хочешь сказать, что я на нее откликнулась?
— Это была ворожба. Чисто русская, языческая… — Я говорил, стараясь сдобрить свои слова усмешкой. — Но прошло чуть-чуть времени — и ты остановила машину возле моего дома Помнишь этот эпизод? — Я появился в комнате с чашкой кофе.
Кристина усмешку уловила.
— Ну да, я тогда из-за твоего шаманства чуть не уписалась. И увидела сквозь кусты не то старика, не буддиста. И не удержалась и заговорила с ним. Оказалось, не старик. И вот чем это кончилось.
— Кончилось? — переспросил я
Кристина выпила кофе, поставила чашку на компьютерный стол.
— Ну, во что вылилось. Знаешь, о чем я вдруг подумала?
— ?
— Как о многом мы не поговорили! И как нам было бы интересно!
— Ты чаще всего спешила.
— Я и сегодня спешу. Ну вот… — Мне показалось, что Кристина что-то про себя решила. Что она все время нашего разговора решала какой-то свой вопрос, хотя попутно делались и другие, на мой взгляд, очень женские… скажу здесь: заполнения пустот. — Ну вот, мне опять пора. — И встала.
— Когда…
— Теперь уже не знаю. Ничего не знаю. У нас начинается переезд. Я тебе позвоню. Подзаряди сэл. — Она коснулась рукой моей бороды, провела ладонью по щеке, кивнула и направилась к выходу.
А я немного погодя вышел на крыльцо. От луга дохнуло уже не ароматами цветов и медом, а сеном: травы подсыхали, желтели, семенники их тяжелели, травы клонили головы все ниже, осыпали плодами свои подножия; ветер нес надо всем десантные парашютики козлобородника… От луга дохнуло сеном, как от стога, нагретого за день солнцем, по-особому душистого…
Я пошагал к лесу, ступил в тень, на мою тропинку, где уже нагнеталась прохлада и от земли чуть отдавало сыростью и грибными запахами.
Шаг за шагом, шаг за шагом… знакомая ветка поперек дорожки, камень (ящерица уже, наверное, в норе), заросли папоротника… шаг за шагом, шаг за шагом… вот и звоночки ручья… и мне подумалось, что суета, ширя свои круги, ширя неостановимую свою карусель, достигла и моего уголка и вот уносит уже от меня Кристину. А после прихватит и меня.
Оставаться здесь на зиму нельзя; остаться здесь на зиму может только глубоко верующий человек, настоящий отшельник, он будет здесь не один — с Богом, молитвами и надеждой на отклик. А мой Бог, природа, уснет на долгие месяцы… и рука не допишет строки, если у меня не будет надежды услышать вдруг скрип доски на крыльце и знакомый голос, который попросит меня сварить кофе покрепче.
Я не отшельник…
Кристина позвонила только через полторы недели:
— Как ты там? Еще в лесу? Ну да, октябрь. В лесу, наверно, осеннее столпотворение. Картинки как раз для тебя. Как я? Я там, откуда ты сбежал. То есть: дом — светофоры, трафик, гудки — работа. Работа, работа, работа — светофоры, трафик, гудки — дом. Веришь — еще не успели его осмотреть. Во дворе, кажется, есть бассейн. Или его только можно сделать. И какое-то дерево. Но нам пока не до двора. Муж из кожи вон лезет, чтобы понравиться начальству. У дочери вместо уха сэлфон. А у меня, как всегда, завал. Прихожу с работы, что-то ем и валюсь спать. Раньше хоть была 42-мильная монотонная дорога без светофоров и лес по сторонам. И ты… Ладно… Ты вернешься или все-таки останешься там на зиму? Приезжай. Ой, приезжай! Что-нибудь придумаем. Живут же как-то другие люди. Не уверена но, может быть, как-то умудряются… У меня в тебе нужда. Ты моя отдушина. Я буду послушной буддисткой. Ну вот, меня уже зовут. Пока. Целую. Да, на Бродвее идет модный мюзикл "Дорога в ад" — мельком увидела афишу. Это я зову тебя сюда. Но ты не горюй: я думаю, что в аду людей все-таки больше, чем чертей. Как-нибудь проживем. А? А?
— Как-нибудь, — согласился я. — Как-нибудь…
Последнее
Случай навестить свою хижину представился в декабре. Во-первых, выпал снег, редкий и недолгий гость в Нью Йорке. А во-вторых, в нашем районе появился старенький "ниссан" без глушителя и с юнцом за рулем. Юнец гонял по улочкам района днем, катал своих приятелей, по ночам, кажется, развозил заказанных шлюшек, и рев его мотора сотрясал стены домов и капоты машин, стоявших по краям мостовой, сотрясал до такой степени, что включалась их сигнализация. На улочках начинался бедлам, и никто из выбегавших кто в чем хозяев сигналящих машин не мог положить ему конец. Нужно было собирать воедино соседей, писать совместную петицию, нанимать адвоката… а это дело не для индивидуалов-американцев. Наверно, иной в простоте сердечной думал, что неплохо было бы разрешить вдобавок к пистолетам и гранатометы против танково ревущей машины…