Лишь к вечеру удалось уговорить бедолаг, уцелевших во время замлетрясения, выйти вон. Видимо, эти постройки стали их единственным убежищем и спасением, когда они бежали от извергающегося вулкана, потому беглецы никак не хотели их покидать.
Не слишком похожие на индейцев, новички сбились в кучу недалеко от большого костра, раведенного на ночь. У них были широкие бледные лица с высокими скулами, смуглая кожа, черные волосы (у одного - с обильной сединой), свалявшиеся от грязи и сбившиеся в колтуны. Голоса их звучали хрипло, а речь невнятна. Сложно сказать, сколько им лет: между 25 и 50, по меркам отоми.
Поначалу все пытались разговорить их, дружески улыбались, приглашая к костру, но, видя, что спасенные не реагируют на призывы, бросили эту затею, решив переложить заботу на старейшин, когда все придут назад в поселок.
Ночь прошла спокойно. Стоявшие в карауле до самого рассвета подкидывали дрова, поддерживая постоянный огонь. Иногда они бросали краткий вгляд в сторону беженцев - те вели себя тихо, дремали, вздрагивая во сне, а когда не спали, то изредка отвечали продолжительным вглядом больших темных глаз и скупо отвечали, произнося слово или два, словно пробуя их на вкус или разминаясь перед долгой тирадой. Плотно завернутые в свои почерневшие оборванные одежды, из которых торчали голые руки и ноги, они так и просидели до утра, пока не явилась первая группа.
Вождь внимательно выслушал доклад. Из него следовало, что столб дыма продолжает расти и шириться, дышать практически невозможно, чувствуются мощные колебания почвы, которая стала очень зыбкой и буквально рассыпается под ногами. Вода отравлена серой, и все живое погибло. Как это ни печально, придется бросить обжитое место и двигаться на юг. Солнце оставалось незримым, лучи с трудом проникали сквозь тяжелый воздух, насыщенный парами и гарью. Пора было покидать эту гиблую местность.
Индейцы с надеждой глянули в тусклое небо, просчитывая, как быстро они доберутся назад, в свою деревню. Акури предложил срезать путь, пройдя через пихтовую чащу сначала немного вверх, до всем известного каменистого ущелья, а затем сразу спуститься к реке и выйти правым берегом к поселку. Эта дорога была ему хорошо знакома. Его своевременный совет был благосклонно принят, и ободренный отряд направился новым путем. Беженцы двинулись следом, но все еще держались в стороне. Темако, идущий замыкающим, пару раз оглянулся, с недоумением наблюдая, как те, щурясь на слабый свет, улыбаются и даже как будто негромко беседуют. Ни разу еще за свои неполные 20 лет он не видел более неестественных, жутковатых улыбок. Слишком многое в них напоминало оскал опасного дикого зверя, почуявшего близкую жертву. Отогнав эту неприятную, непонятно откуда взявшуюся мысль, он прибавил шаг и увеличил дистанцию.
*** 3. Смерть ***
К вечеру, когда опушка леса была уже в получасе ходьбы, новые члены отряда внезапно заговорили. Они стойко держались весь день, молча преодолевая препятствия и карабкаясь то вверх, то вниз по скалам. Теперь они неожиданно обратились к вождю и попросили сделать привал. Седой, но крепкий индеец, умело скрывая удивление, ответил, что он как раз и собирался разбить здесь лагерь. После того, как развели огонь и перекусили припасами из сумок и мясом пары убитых уток, запеченных на огне, пожилой полноватый мужчина с белыми волосами, видимо, самый старший среди найденных в пирамидах, снова заговорил.
Медленно, осторожно подбирая слова, он поблагодарил своих спасителей. Остальные двое мужчин и женщина благодарно заулыбались и закивали. Беловолосый назвался Уици и объяснил, что вместе с сыновьями и дочерью он покинул деревню, где бушевала неизвестная болезнь, беспощадно убивающая ее жителей одного за другим, и пришел с другой стороны западного хребта. Они двигались по склону горы, где их и настигло начавшееся извержение. Земля разверзлась под ногами и они провалились в трещину, но сумели сохранить присутствие духа и отыскали убежище.
Несколько дней они ждали там, надеясь на чудесное освобождение, не имея ни воды, ни пищи. Им пришлось очень тяжело, потому они вели себя немного странно и даже дико. Вожак и слушающие рассказ индейцы сочувственно кивали, внутренне поражаясь мужеству и силе воли этих бедняг, попавших в смертельную ловушку. Уици задал вопрос: известно ли что-то об этих странных пирамидах местным племенам.