*** 4. Исход ***
Когда Темако пришел в себя, вокруг уже царило утро. Голова гудела, как после неумеренного потребления пульке. Озираясь по сторонам, индеец побрел на шум ручья. Ледяная вода подействовала освежающее, мысли прояснились. Смутно припоминая события прошлой ночи, он кружил по поляне в поисках следов своих товарищей. На его зов никто не отозвался, лишь обезьяны и попугаи на ветках подняли громкий разговор, который вскоре умолк сам собой.
Одинокий отоми еще раз бросил взгляд на то место, где очнулся, а потом пошел, ориентируясь по солнцу и местности. Ему казалось, что кто-то следит за ним, он слышал шорохи, голоса, женский смех, но боялся оглянуться. Темако прибавил шаг и в конце концов побежал, однако чувство тревоги не покидали его. Как будто души погибших индейцев и семьи Уици гнались за ним, жаждая мести за то, что он не пришел им на помощь, провалявшись в беспамятстве всю ночь.
Обессиленный, он выбрался на берег. Это была хорошо знакомая ему Бальса. На той стороне находилась родная деревня. Перейдя в брод бурную реку, он вступил в поселение.
Темако с удивлением обнаружил, что никто никуда не ушел. Мало того, людей прибавилось. Тут и там толпились взрослые и дети, семьи и целые общины. Их скарб был свален в кучу, некоторые соорудили себе некое подобие хижин из листьев папоротника и гибких веток, связав их для прочности лианами. Стоял шум и гам, дети носились, кричали и визжали. Старшие активно о чем-то спорили, переругивались, обсуждали и что-то делили.
Навстречу Темако бросились его жена и дети. Едва они успели обняться и перемолвиться словечком, как подошел один из старейшин и сообщил, что каконци требует его к себе. Пообещав скоро вернуться, Темако отправился туда.
В большом зале уже сидели все: сам глава племени, старейшины и несколько новых лиц, вероятно, представители других родов.
Каконци был удивлен, что Темако пришел один, и потребовал доклад. Выслушал сбивчивый, эмоциональный рассказ, он глубоко задумался, пока старейшины между собой вполголоса обсуждали необычное сообщение.
Наконец каконци поднялся и заговорил. Здраво рассудив, он приказал отправить небольшой отряд на поиски пропавших соплеменников или хотя бы их тел. На это было выделено еще два дня. После того, как этот отряд вернется, вся деревня отправится сначала на юг, а затем свернет на юго-восток, к дружественному племени науатлаков. Когда Темако спросил на счет первой группы, отправленной на юг, последовал ответ, что она вернулась ни с чем - на юге бушевали пожары, это направление закрыто.
На вести Темако о злых кровожадных демонах, возможно, погубивших всех его друзей, почтенные старцы из совета отреагировали с легкой усмешкой и недоверием, заявляя, что отродясь не слыхали о таких зверях. Зато им хорошо знакомо чрезвычайно вредное воздействие газов вулкана, который и является наиважнейшей на текущий момент угрозой. Высказывалось даже гнусное подозрение, что Темако мог сам, одержимый безумным видением, убить всех и уничтожить следы. Темако внезапно охватило бешенство из-за несправедливых обвинений, обрушившихся на него, и он с кулаками бросился на обидчика, но вмешался каконци. Обстоятельства возможной гибели индейцев еще предстояло выяснить, и к вечеру новый отряд отправится обратно в лес. В это время жители деревни собирали все необходимое для дальней дороги.
Опечаленный, Темако покинул собрание и скоро добрался до своей хижины. Быстро темнело, отчасти благодаря курившемуся вулкану. Его супруга и родители уже почти упаковали вещи: плетенные корзины стояли у входа, мешки аккуратно расставлены так, чтобы их легко можно было поднять и нести.
С окраины поселка донеслись невнятные крики, раздался далекий вой. Обеспокоенный, охваченный тяжелым, гнетущим чувством, Темако выскочил на улицу. Толпа людей неслась на него, а за ними, в свете разожженых костров, мелькали знакомые уже крылатые тени. Люди бежали, воя от страха, падая, сбивая с ног соседей, спеша как можно скорее убраться с улиц и спрятаться в своих домах.
Наиболее смелые и стойкие мужчины атаковали тварей копьями и факелами, стреляли из луков, но тщетно. Один из монстров, не обращая ни малейшего внимания на стрелы, вонзающиеся в его большую синевато-зеленую тушу, защелкал когтями, накинулся на ближайшего к нему человека и буквально разорвал его на куски. Одна из частей тела полетела в костер и загасила его, резко запахло горелой плотью. Твари метались по всему поселку, сея смерть и ужас. Страшные, утыканные стрелами, с кровью, капающей с мокрой шерсти и клыков, они врывались в хижины и терзали их хозяев.
Дом Темако был далеко, он опрометью бросился к своей семье, и так они сидели еще долго, затаившись и слушая несмолкающие крики вокруг. Наконец, шум смолк. Молодой индеец с опаской выглянул наружу, а затем шёпотом приказал своим близким потихоньку выходить и двигаться к реке. Там, у деревянного причала, стояли несколько лодок. Сам он собирался сделать небольшую вылазку в центр деревни. Отправив родственников, он осторожно пошел вдоль улицы.
На центральной площади, где обычно проходили праздники и гулянья, было много народу. Очень многие, как оказалось, уцелели. Кто-то, правда, обгорел, кто-то ранен. Все они стояли на коленях перед небольшой группкой людей. В них Темако с удивлением признал Уици и его семейство, считавшихся убитыми в бойне в лесу. Победоносно смотря на коленопреклоненных, Уици о чем-то говорил. Темако присел, как все, и стал слушать.