Прищурившись, Холмс смотрел на меня, словно кошка, разглядывающая мышь.
— Я бы стал разбираться во всей этой чертовщине, — решительно заявил я. — Но ни к чему для этого ехать в Дублин. Думаю, лучше всего написать письмо или отправить телеграмму. И если дела окажутся плохи, сообщнику следует уносить ноги.
Мой друг приоткрыл глаза и буквально засиял от удовольствия:
— Превосходно, Ватсон! Какой же вы все-таки молодец!
— Я бы велел ему бежать, не медля ни секунды, и для верности прихватить с собой ту молодую женщину.
— Именно так, Ватсон. Должен признаться, когда наши друзья из Скотленд-Ярда окончательно решили, что Шеклтон не причастен к похищению, я сам взял его под наблюдение. И пришел к выводу, что пора вспугнуть дичь. Таким образом, я превратился в ясновидящего. Точнее говоря, медиумом стала чья-то вымышленная дочь, которая якобы увидела во сне зарытые на кладбище драгоценности. Затем я написал письмо в полицию, чтобы привлечь внимание Кейна к Хэдли-стрит. Разумеется, никаких сокровищ он там найти не мог. Но Шеклтон был бы сверхчеловеком, если бы сохранил спокойствие в такой сложной ситуации. Моим piece de resistance [12]стал небезызвестный сэр Патрик Колл, бывший королевский прокурор. Они с Шеклтоном посещают один и тот же клуб и даже немного знакомы друг с другом. Сэр Патрик оказал мне большую услугу, упомянув в его присутствии газетную статью, в которой сообщалось о найденных в Дублине драгоценностях, — с улыбкой пояснил Холмс и продолжил: — Это известие, в придачу к новостям о раскопках на кладбище в Клонсилле и облаве на Хэдли-стрит, попросту добило Шеклтона. Он вышел из дома на Парк-лейн и поспешил в почтовое отделение на Гросвенор-стрит. Я видел, как Шеклтон написал сообщение на верхнем листе блока телеграфных бланков и направился к окну приема. Я сделал вид, что тоже хочу дать телеграмму, занял его место и оторвал следующий листок. Как и предполагалось, Шеклтон находился в крайне возбужденном состоянии и сильно надавливал пером на бумагу. Я разобрал текст без особого труда. Послание было адресовано Ричарду Горджесу, капитану Королевского ирландского фузилерного полка из Дублинского замка. Шеклтон просил капитана немедленно с ним связаться.
— Что за птица этот Горджес?
— Большой негодяй, Ватсон. Грабитель, выполнявший приказания Шеклтона. Я навел справки и выяснил, что они вместе воевали в Южной Африке. Там Горджес зарекомендовал себя пьяницей, развратником и мелким воришкой. Еще до окончания войны его изгнали из полка. Причем проделали это оригинальным способом. Каждый из сослуживцев дал Горджесу пинка, когда того проводили перед строем.
— Как же его взяли в королевские стрелки?
— По рекомендации дублинского герольдмейстера Фрэнка Шеклтона. По правде говоря, Горджес официально не зачислен в полк, он инструктор по стрелковому оружию. При всех своих пороках капитан стреляет отменно. Разве охрана Дублинского замка заподозрит в чем-либо человека, регулярно проходящего мимо по долгу службы?
— А где он теперь?
— Сбежал, мой дорогой Ватсон. Несомненно, вместе с драгоценностями. И еще до того, как Шеклтон отправил ему телеграмму. Кто знает, куда он скрылся?
— А Молли Мэлони?
— Наши друзья из Сюрте [13]выследили ее в Париже. Спустя восемь часов после ограбления она остановилась под именем Молли Робинсон в гостинице «Распай» на бульваре Монпарнас, дом сорок. Думаю, сообщники с ней расплатились.
— И как мы теперь найдем капитана Горджеса?
— Его разыщет Фрэнк Шеклтон, — спокойно ответил Холмс. — Он оказался в отчаянном положении. Скоро его признают банкротом и лишат всех титулов и званий. Говорят, его долг лондонскому банку «Кокс и К°» превышает сорок тысяч фунтов. Все коммерческие начинания Шеклтона оказались чистым мошенничеством. Если он не поправит дела за счет украденных регалий, его посадят в тюрьму. Вот и все мотивы преступления. Нам остается только ждать, когда он объявится. И не беспокойтесь, Ватсон, это произойдет очень скоро.
То обстоятельство, что Горджесу удалось сбежать с драгоценностями за границу, несколько омрачило триумф Холмса. Он во всех подробностях установил, как произошло ограбление и кто его совершил. Но у него не хватило бы доказательств, убедительных для суда присяжных. А сокровища ордена так и не были найдены. Впрочем, сам Холмс относился к этому философски.
13