Когда мы с Холмсом снимали одну квартиру на двоих, он время от времени притаскивал из своей спальни заветную жестяную коробку, где хранились перевязанные красными ленточками кипы бумаг. Каждая пачка относилась к какому-либо расследованию. Часть этих дел Холмс раскрыл еще до нашего знакомства. Так, например, рассказы «Глория Скотт» и «Обряд дома Месгрейвов» я написал на основе документов и воспоминаний моего друга. Однако о некоторых событиях невозможно было поведать миру с той же легкостью.
В первую очередь стоит отметить случаи особой конфиденциальности — Холмс занимался ими по просьбе правительства еще до нашего знакомства, состоявшегося в химической лаборатории больницы Святого Барта в 1880 году. Должно пройти определенное время, прежде чем эти сведения возможно будет опубликовать. Готов поклясться, что к моменту, когда вы прочитаете эту книгу, Шерлок Холмс, я сам и любой другой упомянутый в ней человек давно обратятся в прах.
Я неоднократно упоминал о том, что мой друг оказывал помощь частным клиентам в качестве детектива-консультанта. Несколько историй, таких как «Морской договор» и «Чертежи Брюса-Партингтона», содержат намеки и на нечто большее. Репутация Шерлока Холмса была столь высока, что государственные чиновники обращались к нему все чаще и чаще. Так случилось в восьмидесятых годах, когда бесчинства фениев [2], устроивших серию взрывов в почтовых отделениях и на станциях лондонского метро, переполошили весь Скотленд-Ярд и стало ясно, что неповоротливая полиция и верноподданнические чувства населения уже не могут обеспечить безопасность членов королевской семьи. Гениальный ум моего друга понадобился еще раз в 1914 году — приближалась война с Германской империей, и правительство приняло решение об организации секретной разведывательной службы. Ее штаб-квартира располагалась на Куин-Эннс-гейт, в двух шагах от парламента. Два подразделения этой службы играли особо важную роль. Пятое управление обеспечивало внутреннюю безопасность Британии и обезвреживало вражеских шпионов, а шестое — руководило нашей разведкой в других странах.
Было бы удивительно, если бы Скотленд-Ярд и правительство, обязанные Холмсу решением многих проблем, и здесь не воспользовались его талантами, хотя знаменитый сыщик был уже далеко не молод. Вопрос лишь в том, должны ли эти секретные дела навсегда остаться тайной за семью печатями. Немедленно раскрыть всю подоплеку этих событий было, разумеется, невозможно. Спокойствие и благополучие многих ныне здравствующих людей оказались бы под угрозой. К тому же огласка могла подорвать безопасность государства. Нельзя с уверенностью утверждать, что эта война с Германией станет последним крупным вооруженным конфликтом. Враги британского образа жизни без труда отыщутся во всех сторонах света. Должны смениться поколения, прежде чем подобные истории можно будет напечатать без опаски.
Признаться, я почувствовал немалое облегчение, когда понял, что мне не придется в одиночку решать судьбу рукописи. Сразу после смерти Шерлока Холмса его неопубликованными бумагами занялся сэр Эрни Бэквелл, секретарь министерства внутренних дел. Подозреваю, что он был бы счастлив попросту сжечь их. Но такую возможность даже не рассматривали. Кроме того, далеко не все документы попали в руки сэра Эрни, так что ему пришлось вступить в переговоры с Майкрофтом Холмсом и другими законными наследниками. Лишь после долгого обсуждения удалось достичь компромисса.
В итоге личные бумаги Шерлока Холмса вместе с секретными досье Скотленд-Ярда поместили в государственный архив на Ченсери-лейн. Документы этой категории сохраняют гриф секретности на протяжении пятидесяти, а то и ста лет или остаются таковыми навсегда, в зависимости от решения правительства. Вам даже могут заявить, что таких письменных источников никогда не существовало. Но перед тем как они канули в Лету, я на правах мемуариста и исполнителя последней воли покойного получил доступ в специальный архив министерства внутренних дел, несмотря на протесты Уайтхолла. Я не имел права прямо указывать на почерпнутые в этих бумагах сведения, а мог лишь использовать их в рассказах о более ранних приключениях Шерлока Холмса. Помимо этого, мне вменялось в обязанность предоставить рукопись на одобрение сэру Эрни Бэквеллу и его адвокатам.
Разумеется, даже после их вердикта мой труд все равно нельзя было сразу опубликовать. Я передал завершенную рукопись на хранение в государственный архив с просьбой отправить ее в печать по прошествии пятидесяти лет. Сэр Эрни заверил меня, что кабинет министров его величества не согласится на срок меньше ста лет. Но против такого продления решительно возражали и Майкрофт Холмс, и генеральный прокурор, оба входившие в совет учредителей клуба «Диоген». В конце концов сошлись на компромиссном варианте в семьдесят лет. Этого вполне достаточно, чтобы перекрыть продолжительность жизни любого человека, упомянутого в моих рассказах. Риск того, что враги Британии смогут воспользоваться изложенной там секретной информацией, тоже сводился к нулю. Разве можно навредить нынешнему противнику раскрытием тайн прошлого столетия?
2