— Спасибо! Как она себя вела? — она прижалась губами к моему уху.
— Идеально, — промолвил я, зажмурившись. Я наслаждался бы её объятиями, но сейчас я мог только тщательно контролировать свой голос, мысли и чувства, не допуская, чтобы хоть что-то вырвалось из-под щитов.
Мне нужно было побыть одному. Чтобы осознать масштаб трагедии и решить, что с этим делать. Роуз бросала на меня хитрые взгляды, а когда улыбалась, моё сердце пропускало удар. И этого я лишил себя. Добровольно. Видеть, как младенец растет, учится ходить и говорить, я пропустил нежность и безусловную любовь, выпавшие зубы, смех и слёзы. Я не имел права быть рядом и от этого мне было так больно, словно кто-то применил ко мне круциатус.
— Пора домой, — я обернулся и приобнял Гермиону за плечи, — я отвезу вас. Мне… мне нужно будет сегодня ещё немного поработать.
Целуя меня на прощание на крыльце своего домика, Гермиона явно недоумевала, что я не ответил с пылом томящегося в разлуке возлюбленного, но вкус её губ был для меня сейчас горьким. Это, наверное, был наш последний поцелуй, поэтому я вложил в него всё, что чувствовал к ней — необыкновенной, красивой и чувственной. Той, о которой мечтал так долго. И которую скоро потеряю. Снова.
— Что-то не так? — она погладила мои щёки прохладными пальцами и с тревогой взглянула прямо в глаза. — Мы тебя утомили? Я знаю, что весь день с ребёнком — это не так-то просто, но ты был изумителен. Столько терпения!
— Немного устал, но это был потрясающий день. Спасибо, что подарила его мне, — сказал я. — Рози очень спокойный ребёнок. В сравнении с тобой и Поттером, постоянно влипающими в неприятности.
— Она просто тихоня, но подожди, я уверена, что в Хогвартсе она себя покажет, — мечтательно протянула Гермиона.
— Звучит зловеще, — поддел я и она рассмеялась, но тут же стала серьёзной.
— А… тот психолог, о котором ты говорил? Он же маггл, да? — неуверенно спросила она. — Как я расскажу… что я смогу рассказать ему, чтобы не нарушить статут и не показаться сумасшедшей?
— Придется немного изменить события, но ты всё равно почувствуешь облегчение, я знаю, не обязательно точное описание случившегося, сосредоточься на своих чувствах, переживаниях, — я ещё раз поцеловал её, — мне, увы, уже пора. Позвони ему. Вот визитка, — я сунув ей белый прямоугольник и трансгрессировал прямо с крыльца её дома, не в силах больше выдержать ни минуты.
Дома я рухнул на диван, призвав бутылку огневиски и, запрокинув голову, отпил большой глоток прямо из горлышка, зажмурившись и издав вопль отчаяния. Моя дочь. Моя плоть и кровь. Всё это время она была рядом. Роуз. Я мысленно проговорил её имя. Мерлин великий, что же мне теперь со всем этим делать?
Спустя пару часов я понял, что не могу находиться в квартире — стены давили, всё раздражало. Я был пьян, но недостаточно. Храбр, но не настолько, чтобы всё рассказать женщине, которая мне дорога и девочке, которая заслуживает лучшего отца, чем я. Я отправился в «Эйфорию».
Музыка гремела, дежурный бармен был только рад, спихнув на меня часть своей работы, а я смешивал, наливал, поджигал и подавал стаканы и бокалы в разноцветном ярком безумном водовороте ночи. Я не замечал ничего вокруг, пока боль немного не утихла, сменившись привычным оцепенением и безразличием. Тогда я принялся размышлять. Я не смогу скрыть от Гермионы то, что натворил. Она, возможно, никогда мне этого не простит, но Роуз не должна пострадать. В Хогвартсе она сразу же привлечет внимание своими способностями, а Уизли не сумеет её подготовить. И защитить. Я должен научить девочку всему, что знаю сам о ментальной магии, уберечь её уникальность. И не дать никому воспользоваться ею в корыстных или каких-либо ещё целях. Мы можем не рассказывать никому, что она — моя дочь, но сама Роуз должна об этом знать. Она имеет право об этом знать.
— Север? Не ожидала увидеть тебя здесь в четверг! — к стойке порхнула Лаванда — в блестках, кружевах, с распущенными кудрями, струящимися по обнажённой спине. — Как ты? Давно не появлялся. Как… расследование?
— Не здесь, Лав, — я поморщился, — всё в порядке, насколько это возможно.
— Я кое-что вспомнила, — девушка наклонилась ко мне поближе, — но я боюсь идти одна в аврорат. Ты сходишь со мной?
— Это важно?
— Очень. Я думаю, что Рита где-то спрятала ещё один экземпляр своей рукописи, — Лаванда понизила голос, — и в ней, возможно, есть все ответы. Кажется, я знаю, где искать.
========== 13. Ярость ==========
Комментарий к 13. Ярость
Обещала злую Гермиону - вот она)
Я скатилась с кровати кубарем, уронив одеяло и ушибившись коленом об доски пола. Сознание плыло и яркими вспышками то и дело появлялись новые детали того вечера, вымещая мои прежние воспоминания, о том, как я просто уснула на диване профессора Снейпа, а после он прогнал меня прочь. Я со свистом втягивала воздух, прислонившись спиной к кровати и запустив руки в волосы, бездумно перебирая всклокоченные со сна пряди, перебирая в памяти ожившие картинки.
— Этого не может быть! — сипло выговорила я и вздрогнула от звука собственного голоса.
Приснится же такое. Секс со Снейпом. Этого же не могло быть… или могло?
Мне ли было не знать, как работает искусный и избирательный обливиэйт. Я не могла просто так взять и вспомнить то, что было когда-то стёрто. Наверное, моя фантазия играет со мной злую шутку. Это всё стресс. Хотя после того, как моя дочь пробралась ко мне в голову…
Моя дочь. Аккуратная. Правильная. Собранная. Сдержанная. Обладающая врождённым наследственным даром легилименции. Развитая не по годам и очень сильная для своего возраста волшебница.
— Мерлинова срань! — Я вскочила с пола, больше всего на свете желая что-то разбить. И желательно прямо об голову Северуса Тобиаса Снейпа.
Дрожащими руками я потуже затянула пояс наброшенного прошлой ночью халата, в котором я и уснула, не имея сил больше ни на что. Стремглав бросившись на крохотную кухню, я в ярости швыряла об пол тарелку за тарелкой, чашку за чашкой, ослеплённая подавляемыми так долго эмоциями. Слизеринская сволочь. Хитрый. Невыносимый. Продуманный. Хладнокровный. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Магия бесновалась внутри меня, уничтожая посуду в пыль, сотрясая небольшой домик всполохами, пока я не обессилела и не рухнула прямо на осколки, не замечая, как они ранят босые ступни и ладони.
Что скажу Роуз? А Молли и Артуру, Джорджу, Рону, Биллу и Флёр, Перси и Пенелопе? Мерлин милосердный, Гарри и Джинни просто убьют меня. Или нет. Они убьют Северуса, а затем меня. Нет. Я сама его убью, а потом отдам на растерзание Джиневре его хладный труп. Рози останется сиротой. Рози… плоть и кровь Северуса Снейпа. Не Рональда Уизли. Так похожая на своего настоящего отца. Как я могла быть так слепа все эти годы, не замечая очевидного?
Почему он сотворил это со мной? Зачем стер мои воспоминания? Испугался? Испытал шок и отвращение от того, что трахнул гриффиндорскую заучку прямо в своем подвале? А я сама! Я же просто вешалась на него там, без грамма стыда, стонала и просила не останавливаться! Он и не смог бы. Никто бы не смог. Очаровательно, Грейнджер. Набросилась на человека, едва оправившегося от тяжёлых ран. Любящего незабвенную святую Лили. И хранящего её верность все эти годы — по крайней мере, в своих мыслях и воспоминаниях, в чём я имела удовольствие убедиться лично.
Если бы он не наложил на меня заклятие забвения, то я никогда не вышла бы за Рона. Я уже тогда начала сомневаться, но беременность не оставила мне выбора. Какая горькая ирония, понять, что влюблена в другого и с его же лёгкой руки стать женой парня, чувства к которому остыли слишком быстро, оставив сначала дружбу, но затем уничтожив и её годами взаимных упрёков и вражды.
Я должна знать, почему Северус так поступил со мной.
— Акцио, палочка! — рявкнула я, приподнявшись и поймав древко немного скользкой от выступившей крови ладонью.