— Если бы ты могла говорить, Лав, — прошептал я, — сколько важного ты могла бы нам сказать…
========== 15. Преступление ==========
Всё внутри меня запульсировало, а старый шрам на руке налился болью, едва я вспомнила безумный хохот Беллатрисы, ледяную сталь клинка в её руке, свою агонию на полу Малфой-мэнора. Но Лестрейндж мертва, её муж поцелован дементором, как и Долохов. Единственной ниточкой оставалась Ариадна, если, конечно, это её настоящее имя.
— Джордж, а кому достались деньги Лестрейнджей и их имущество? — спросила я.
Уизли почесал в затылке.
— Надо поднять архивы, но я полагаю, что Малфоям. Нарцисса — единственная оставшаяся в живых из рода Блэк. Рабастан Лестрейндж был убит, Рудольфус поцелован дементором, из их семьи больше в живых никого не осталось.
— А Андромеда Тонкс? И эта Ариадна, назвавшаяся племянницей? — что-то не клеилось в моей голове, но миссис Малфой могла развеять эти сомнения. Почему мы сразу не спросили её про Ариадну, идиоты. Она должна знать! Кроме того, у Малфоев точно уцелел семейный гобелен.
Джордж хитро прищурился, цокнув языком.
— Андромеду выжгли отовсюду, так что она, считай, мертва для Блэков. Так-так, мисс-я-больше-не-аврор, кажется, вы намереваетесь покуситься на святая святых в цитадели чистокровных?
— Именно, — отрезала я, — пора поболтать с Нарциссой.
— Мне пойти с тобой?
— Нет, лучше тет-а-тет, возможно, она будет откровеннее. Миссис Малфой стояла рядом, пока её сестрица пускала мне кровь, так что мы почти сроднились, — фыркнула я немного презрительно, от этих воспоминаний сердце против воли начинало стучать чаще, но умирающая в больнице Лаванда и посеревшее лицо Северуса, до сих пор стоящее перед глазами, не давали погрузиться в жалость к себе. Потом. Всё потом.
В Малфой-мэнор почти ничего не изменилось, отметила я, ступая по изогнутой дорожке, посыпанной белоснежным песком. Исчезли павлины, но фонтан всё так же взрывался сверкающими на воздухе струями воды, тенистые деревья и клумбы с редкими растениями были ухожены, а двери мне открыл домовик в безукоризненном белоснежном полотенце с гербом Малфоев на груди. Окинув существо взглядом, я убедилась, что эльф выглядит сытым, на тонких ручках нет ни следа побоев, а в огромных глазах не таится страх. Я помнила Добби и его жертву, его дрожащие уши и покрасневших нос, а ещё затравленное выражение милой мордочки.
— Добрый день, миссис Уизли. Хотя нет, прошу прощения, мисс Грейнджер, верно? — тягучий напевный голос Люциуса Малфоя совершенно не изменился за прошедшие годы, взгляд его бледно-голубых глаз был так же остр, а платиновые волосы аккуратно уложены. Только исчезла трость, а ещё он немного прихрамывал, ступая мне навстречу и отпуская домовика небрежным щелчком пальцев. — Надеюсь, в вашем кармане нет носков или другой одежды?
— Боитесь за своих слуг? — я против воли вздернула подбородок, смело встречая его ледяной взгляд.
— Скорее боюсь лишиться последней привилегии, которая мне дорога, — мягко произнес Малфой, — Нарцисса ждёт вас в библиотеке, я провожу. Нечасто сотрудники Министерства наносят нам визиты, но за последний месяц это уже второй. Польщён, но не могу не спросить, чем вызван такой интерес?
Я покосилась на Люциуса. Его предельная вежливость настораживала. Конечно, я не видела его много лет после суда, он отсидел срок, но волки не превращаются в овец, а годами взращиваемые предрассудки не отступают в один миг.
— Я не сомневаюсь, что мистер Снейп сообщил вам обо всём, что произошло в клубе «Эйфория» несколько недель назад, — чуть резче, чем планировала, начала я, — так что давайте без спектаклей, мистер Малфой. Совершено ещё одно нападение, и мы уверены, что не обошлось без одного предмета, о котором ваша жена может и должна мне рассказать.
— Ещё одно? — сглотнул блондин. — Кто пострадал? Северус в порядке?
Я против воли чуть улыбнулась, отчетливо распознав беспокойство. Как трогательно. Они по-прежнему друзья… после стольких лет. После всего, что было. Мерлин, а ведь мы будем пересекаться, если я и Снейп… в любом случае будем. Он скорее всего, захочет познакомить дочь с крестником и его семьёй… моя Роуз окажется среди тех, кто ненавидел меня и звал грязнокровкой. Мир изменился, это правда, но изменились ли те, кто стоял у истоков войны?
— Поймите меня правильно, мисс Грейнджер, — Люциус откашлялся, распахнув перед мной двойные тяжелые двери библиотеки, — я беспокоюсь не меньше вас. Мы привыкли существовать в нынешней реальности, нас всё устраивает. Мой сын живёт в Лондоне, среди магглов, работает с ними, и пусть я не совсем это одобряю, но не вмешиваюсь. Северус Снейп — мой друг, мой… единственный друг, и он отказался от прежней жизни и почти оборвал все связи с волшебным миром после случившегося, и его трудно в этом винить. Мой внук пойдёт в Хогвартс через несколько лет, и я не хотел бы слышать шепоток и презрительные прозвища. Внезапное появление Игоря после стольких лет всколыхнуло то, что почти позабыли. И чем скорее вы разберетесь во всем происходящем, тем скорее всё это уляжется. Понимаете меня?
Я кивнула. Что ж, его аргументация выглядела правдивой. Сын Драко не виноват в ошибках отца и деда. И мне ли осуждать бывших Пожирателей, ведь именно я родила ребёнка от самого близкого к Воландеморту соратника. Подавив нервный смешок, я прошла к креслу у камина и уселась.
— Добрый день, миссис Малфой, — поприветствовала я Нарциссу.
— Добрый, мисс Грейнджер, — безукоризненный выговор аристократки, гордо поднятая голова и безупречное серое закрытое платье, подчёркивающее тонкую талию и длинные ноги — мать Драко выглядела так, словно мы виделись лишь вчера, а не восемь лет назад — и ни следа морщин на породистом лице. Я поневоле бросила взгляд на висящее над каминной полкой зеркало.
— Оставлю вас, — Люциус кивнул мне и легко дотронулся губами до щеки жены, — если понадоблюсь, то я у себя в кабинете.
Смерив меня внимательным взглядом, Нарцисса поинтересовалась:
— Могу предложить вам чай?
— Спасибо, не откажусь, — помедлив, сказала я. У меня во рту маковой росинки не было со вчера. Ночь, наполненная возвращающейся памятью, ссора с Северусом и дурные вести не способствовали аппетиту. Я не успела выпить даже кофе, не то, что позавтракать. Надеюсь, что миссис Малфой не отравит меня по старой памяти. Беозар в сумочке я носила постоянно, так что вытащить успею.
— Не беспокойтесь, — Нарцисса стиснула холёные руки, — я не сумасшедшая, чтобы вредить вам, мисс Грейнджер. И это не в моих интересах. Война закончилась, мы выбрали свою сторону давно. Там, в лесу, щупая пульс Гарри Поттера, я предавала Тёмного Лорда и знала, на что иду. Драко был лишь марионеткой, а мой муж давно отдал свои долги.
— Кстати, о сумасшедших, — я дождалась, пока другой эльф в отутюженном полотенце подаст мне чашку чая и пирожное, и улыбнулась ему, пригубив горячий напиток, — не буду ходить вокруг да около. У вашей сестры Беллатрисы был заговорённый кинжал. Где он теперь?
Руки Нарциссы слегка дрогнули и она закусила губу.
— Тот, что подарил ей Родольфус на свадьбу? Я полагала, что он похоронен вместе с… с эльфом, которого она убила.
— Его звали Добби. Нет, это не так. Он исчез из хранилища аврората много лет назад, я навела справки, пока ждала вашего согласия встретиться со мной, миссис Малфой. А именно вы помогали работать с темномагическими артефактами, как одна из лучших специалистов страны, с наследственным даром Блэков, — чуть тише проговорила я, сверля её взглядом, — вы украли его, не так ли? Зачем?
Нарцисса прикрыла глаза.
— После смерти Беллы и падения Тёмного Лорда всё, что хранилось в сейфе Блэков, Лестрейнджей и нашем подлежало тщательной проверке, — хрипло произнесла она спустя пару минут, — никто, кроме меня не мог касаться этих вещей, ведь род Блэков прервётся после моей смерти. Я… последняя. Драко принадлежит к роду Люциуса. Всё было конфисковано, всё, что несло хотя бы след тёмной магии. Я… я с радостью отдала деньги Беллы и Родольфуса на восстановление Хогвартса. Вы это знаете, ваш друг мистер Поттер унаследовал всё остальное, как крестник Сириуса Блэка и также передал в аврорат библиотеку и артефакты. У меня ничего не осталось на память о сестре. Мне нужно было хоть что-то, чего касались её руки, — миссис Малфой вскинула на меня сверкающие глаза, — кинжал сам по себе безвреден. Опасны только нанесённые им раны. Я забрала его и подменила на такой же. Можете осуждать меня, но я никому не говорила, что он у меня. Даже мужу.