— Спокойной ночи, — я нежно поцеловала его в губы, а затем поднялась по лестнице в свою комнату.
========== 22. Разрыв ==========
Я проснулся достаточно рано и, перевернувшись на другой бок, немного пожалел, что Гермионы нет рядом. Когда она заснула в моей постели тогда, мне было так легко… Как будто я был на своём месте, прижимаясь к тёплой коже и спутанным кудрям. Мне хотелось вернуть это ощущение. Умывшись и почистив зубы, я натянул привычные джинсы и тёмно-серую рубашку и несколько мгновений поколебался, брать или не брать мантию. Всё же взял, а то мой прошлый визит создал ажиотаж, не хотелось бы сейчас привлекать излишнее внимание. Чёрная мантия легла привычными объемными складками.
Я тихо прошёл в комнату дочери и обнаружил очаровательную картинку — Роуз спала, подложив кулачок под розовую щеку и плотно завернувшись в одеяло, как в кокон. Каштановые волосы разметались по подушке, она тихо сопела, и её губы были слегка разомкнуты, открывая передние зубки. Я залюбовался ею, замерев на пороге и едва дыша, чтобы не разбудить. Спустя минут пять она захлопала ресницами и сонно потянулась.
— Доброе утро, — тихо прошептал я.
Рози что-то пробурчала, натягивая одеяло на голову. Я подошёл поближе:
— Рози?
— Ты правда настоящий или мне кажется? — раздалось из-под одеяла.
— Настоящий.
Моя дочь отогнула самый краешек одеяла и велела:
— Тогда расскажи мне, как вы с мамой познакомились.
Меня словно с размаху огрели чем-то тяжелым по голове. Я облизал вмиг пересохшие губы и попытался вспомнить. Гриффиндор, первый курс. Копна спутанных кудрей, нетерпеливо вскинутая вверх маленькая рука… И я, толкнувший свою любимую прочувствованную речь и терроризирующий Поттера. Просто потому, что мог. Второй курс — покрытая кошачьей шерстью рыдающая девочка. И я, хохочущий почти до слёз, и специально затянувший приготовление зелья, которое могло её расколдовать. Третий курс — я закрыл собой трио гриффиндорцев, а до этого они огрели меня тройным экспеллиармусом. Я долго растравлял в себе эту обиду, и на четвёртом курсе я выплеснул её, сказав эту ужасную вещь про её зубы.
— Твоя мама была самой умной студенткой Хогвартса, — начал я неуверенно, — она очень много читала, была старостой, а я был очень строгим учителем. И она справлялась лучше всех.
— Тебе она сразу понравилась? — из-под одеяла показался второй карий любопытный глаз.
— Нет, — честно сказал я, — она казалась мне слишком шумной. Но потом, когда я понял, насколько она храбрая… она всегда готова была рискнуть собой, чтобы помочь своим друзьям, я начал относится к ней иначе. А после войны она единственная пришла навестить меня. Мне было плохо, я был совсем один.
— Мама много говорила о тебе, когда я была маленькой, — Рози высунулась полностью, улыбаясь.
— Правда? — удивился я.
— Ага, — она просияла, — я так рада, папа. Что мы встретились.
Горло перехватило. Роуз вскочила, выпутываясь из постельного белья и поправляя свою розовую пижамку.
— Идём завтракать? Я люблю тосты с джемом, вафли и мамины блинчики, — заявила она, хватая меня за руку, — а есть сок?
— Сначала умываться и чистить зубы, — велел я.
Когда мы спустились вниз, эльф уже суетился на кухне, видимо, Поппи попросила, вспомнив, что я встаю всегда рано. Кроме того, в доме теперь ещё две особы, требующие внимания.
— Хозяин Северус, — домовик поклонился, — что будет на завтрак юная хозяйка?
Роуз вытаращила глаза.
— А что можно? — спросила она.
— Всё, что захочет юная мисс, — мордочка Бинки забавно сморщилась, — Бинки всё умеет.
— Тогда вафли и апельсиновый сок, — я подсадил девочку на стул и сел рядом, гадая, встала ли уже Гермиона. Как мы и договаривались, я не приближался к её спальне. Я успел выпить две чашки кофе и попробовать одну вафлю из рук Рози, когда Гермиона спустилась на кухню.
— Доброе утро! — она сладко зевнула, поспешно прикрыв рот ладонью. — Я совершенно не выспалась, как вы двое умудряетесь выглядеть такими бодрыми?
— Года тренировок, — усмехнулся я.
— И у меня! — воскликнула Рози, вгрызаясь в третью по счёту вафлю. Приятно, что у неё хороший аппетит. Бинки смотрел на Гермиону влюблёнными глазами. Интересно, когда она успела что-то ему пообещать и что это было? Выходной или прибавка к жалованию? Бинки был свободным эльфом — его чистокровная бывшая семья сбежала во время войны, бросив поместье и эльфов. Они прибились кто куда, рассредоточивший по Косой аллее и Хогсмиду. Бинки хорошо разбирался в ингредиентах, и я сманил его из одной не самой хорошей лавки в Лютном.
Гермиона рассмеялась, добавляя в свою кружку сливки.
— То-то ты всегда говорила мне «ну мамочка, еще полчасика», когда я будила тебя, Роуз!
Девочка смешно покраснела.
— Это когда я была маленькая. А теперь я большая, мне почти семь лет!
— Она просто хочет произвести на тебя впечатление, Северус, — наклонилась ко мне Грейнджер, шепча на ухо, — не поддавайся.
Я покидал дом в благодушном настроении — Гермионе нужно было на работу в Министерство, а после она должна была поехать к себе домой — туда, где жила раньше. Её при этом будут охранять авроры. Я не стал говорить, что намереваюсь тоже там появится. Чтобы убедиться, что никаких сюрпризов не будет. Для этого мне нужен был Поттер и его знаменитая мантия-невидимка. Поэтому я отговорился срочным делом и трансгрессировал к «Дырявому котлу», где воспользовался камином.
— Сэр, — Поттер удивлённо воззрился на меня, — чем обязан?
Я долго раздумывал, как мне остановить Гермиону так, чтобы она не решила, что я слишком многое себе позволяю и вмешиваюсь в её работу. Я не хотел снова спорить с ней. И уж тем более, диктовать свою волю, хотя мне больше всего на свете хотелось, чтобы она вообще не рисковала. Никак. Никогда. То, что она вернулась в аврорат, буквально убивало меня. Я смотрел на распростёртое на больничной койке тело Лаванды и до ужаса, до дрожи страшился, что моя… что Гермиона пострадает. Моя Гермиона. И дело было совсем не в Рози, хотя и в ней тоже.
Я не представлял, как мне жить без неё. Второй раз я точно не переживу такой потери. И если Лили была мечтой, ускользнувшей от меня, то Гермиона была моей. Была рядом. Я касался её, я был её частью. Мы сотворили удивительную девочку. И ради этого мне хотелось жить, делать бессмысленные вещи, даже просить о чём-то Поттера. Я никогда не сделал этого раньше. Но не теперь, когда речь шла о Грейнджер.
— Хочу одолжить у вас мантию-невидимку, — отрывисто проговорил я, стоя перед его столом.
— Для чего? — начальник аврората сощурился. — Из-за того, что Гермиона… её будут охранять. Постоянно. Пока мы не поймаем его или её.
— Вы уверены, что этого достаточно, Поттер?
— А у вас есть идеи получше? — кажется, он развеселился, не пойми почему.
— Разумеется. Отстраните Гермиону. Я… есть место, где она будет в безопасности. О котором никто не знает, — я говорил уверенно и медленно, — ловите как угодно, но не рискуйте. Она достаточно натерпелась. Да и вы… ваша жена беременна, а вы лезете на рожон. Истинно поттеровское безрассудство!
— Это работа аврората, — сухо заявил Поттер, но его проняло, я видел по погрустневшему лицу, — Гермиона — одна из лучших. Она знает, на что идёт… сэр. Не волнуйтесь.
— Я не…
— Я понимаю, что вы чувствуете, мистер Снейп, — перебил меня парень, — она чувствует то же самое. Она полезла в это потому, что решила, что целью убийцы можете стать вы. Она хочет поймать преступника ради вас, неужели вы не поняли?
Я уставился на Поттера.
— Кто вам сказал?!
— Да мне не нужно говорить, я знаю её почти семнадцать лет, сэр. Гермиона всегда отчаянно защищает тех, кого любит.
Сердце дрогнуло от этого слова. Любит? Меня? А я? Как называется то, что я чувствую к ней, если не…
— Так вы дадите мантию или нет? — нетерпеливо сказал я. — Хочу лично убедиться в компетентности ваших сотрудников, мистер начальник аврората.
Поттер ухмыльнулся и, встав со стула, отпер ящик стола, протягивая мне мантию.
— Ладно. Но не говорите, что я вас не предупреждал. Гермиона ненавидит, когда в ней сомневаются.