— Мама умерла, когда я учился на шестом курсе, а отец сбежал ещё раньше, понятия не имею, жив ли он ещё, — Снейп грустно усмехнулся, — не самая лучшая семейная жизнь. Она волшебница, он — маггл, не понимающий, что еду из воздуха не наколдуешь, а красть с помощью магии — не лучшая на свете идея.
Я вздохнула.
— Понимаю. Отчасти. Когда Рон думал, что Роуз — сквиб, на его лице был такой ужас… Он сказал мне, что хуже этой участи ничего нет в волшебном мире.
— Могу поспорить, — скучающим тоном парировал Северус, — например, быть Пожирателем смерти. Или предателем.
— Уже неактуально, — ответила я, — всё это… прошлое. Я не хочу думать, как оправдать чьи-то ожидания, а хочу… просто быть. С тобой и с нашей дочерью. Я впервые за очень долгое время не чувствую себя обязанной соответствовать.
— А я не чувствую себя ненужным, — признался Северус, — когда она говорит мне папа… и требует внимания. Когда ты вечером сидишь рядом, листая очередную книгу. Или прикасаешься ко мне — так, как будто делала это всегда. Мне спокойно. С вашим появлением в доме как будто стало больше места.
Я едва не расплакалась, насколько просто и искренне это прозвучало. В этот момент к столику подошла официантка.
— Выбрали что-то? Могу посоветовать наше фирменное блюдо…
Мы сделали заказ, выпили вина. Дальше беседа стала проще и непринуждённее — горькие темы были отброшены в сторону. Я смеялась, флиртовала и чувствовала себя такой желанной…
А ранним утром грянул гром, когда сова принесла привычную пачку газет.
========== 26. Скандал ==========
Я не ожидал, что мне станет так плохо после трансгрессии — видимо, всё же небольшое сотрясение я заработал. Уизли ворчал, когда я решительно заявил, что мне необходимо уложить дочь спать, но смирился, едва я посмотрел на него фирменным взглядом профессора Снейпа. Роуз просияла, увидев меня.
— Папа, смотри, что я умею! Это Скорпиус мне показал! — стоявшая на столе в детской свеча зажглась, повинуясь движению тонких пальчиков.
— Вот это да, — искренне улыбнулся я, чувствуя, как с каждой секундой мне становится всё хуже, — это очень впечатляет. А теперь пора спать, Астория постелила тебе в гостевой комнате. Не возражаешь?
— Нет, — серьёзно отозвалась девочка, — посидишь со мной, пока я не усну?
— Конечно.
Рози, полная новых впечатлений, уснула очень быстро. Я поправил одеяло и с трудом дошёл до кабинета Драко.
— Есть укрепляющий раствор или что-то такое? — спросил я, морщась.
— Уверен, что стоит? Тебе бы в Мунго, — Малфой поддержал меня под локоть, когда я едва не сел мимо кресла.
— Справлюсь, — буркнул я, — не впервой.
— Ну-ну, — хмыкнул крестник.
Дальше я просто вырубился, а когда открыл глаза, то понял, что лежу на койке в больнице, а в меня влили, по ощущениям, около пяти разных зелий. Это явно помогло — голова перестала гудеть, а в мышцы вернулась сила. Судя по тому, что за окном было светло, провалялся я не меньше пяти часов. Откинув одеяло, я обулся и поискал свою мантию. Палочка лежала на столике, я вывел диагностическую схему и, удовлетворённый увиденным, вышел в коридор. И едва не споткнулся — дверь в соседнюю палату была приоткрыта и я услышал голос Гермионы. Жива. Значит, выбралась сама. Или помог кто-то другой. Не я. Я вслушался в её разговор с Финч-Флетчи и испытал неимоверное облегчение, поняв, что с ней всё хорошо.
— Говоришь, сбежала? Но Лаванда… — на этой фразе я решил вмешаться, осознав, что подслушиваю как школьник.
— Придумаем что-нибудь. Джордж добыл кинжал, это лучше, чем ничего. Я займусь.
Джастин вскочил, пробормотав что-то про срочные дела и торопливо вышел, а Гермиона протянула руку в мою сторону, попросив:
— Иди ко мне.
Она была бледной и измученной, но живой. Я не смог справиться с собой, горло перехватило. Пришлось сесть рядом и сгрести её в охапку, стискивая обеими руками, чтобы осознать, что кошмар позади. Она снова со мной.
— Больше так не делай, — хрипло выдавил я наконец, — я не привык боятся за кого-то, а с тобой я уже несколько недель не нахожу себе места. Мне не нравится, что ты рискуешь собой. Я… не готов к такому.
— Не надо, я могу о себе позаботится.
— И зачем тогда тебе я? — я гладил её по спине, чувствуя каждый позвонок и прижавшись щекой к кудрявым волосам.
И тогда она усмехнулась, сказав мне то, что никто никогда не говорил. Сказав, что любит. Что хочет быть со мной. Это было больше, чем я ожидал, больше, чем заслуживал, но я ни за что не откажусь от этого… снова.
— Я тоже тебя люблю, и помоги мне Мерлин, если ты останешься аврором, — произнёс я и тут же поцеловал её, жадно и глубоко, подчёркивая серьёзность сказанных мною слов. Она поняла, обхватив меня за шею и отвечая на поцелуй так же пылко, как и всегда.
— Я подумаю, — с трудом дыша, сказала Гермиона.
Я вопросительно изогнул бровь.
— Про… аврора и остальное. Но не сейчас. Позже. Надо поймать твою бывшую подружку, спасти Лаванду… забрать мои вещи… словом, дел полно.
Её слова наполнили меня радостью. Это не временно, она… она останется со мной, у нас будет настоящая семья. У меня никогда такого не было, и я понятия не имел, как с этим справляться, но я узнаю. Гермиона и Роуз покажут мне это.
— Я рад, что Лонгботтомы не будут больше твоими соседями, — хмыкнул я, чтобы сказать хоть что-то. Гермиона взяла меня за руку и попросила:
— Расскажи мне всё.
Пришлось подчиниться — карие глаза горели знакомым неуёмным любопытством, кроме того, то, что София ещё на свободе — её тела не было под завалами, делала нас всех отличными мишенями. Я мысленно сделал пометку не отпускать Роуз и Гермиону никуда, пока всё действительно не закончится. В магической и маггловской прессе должны были появиться фото и описание преступницы — как и хотел Поттер. И будем надеяться, что Софи отыщется. Жить в напряжении, ожидая чего-то, как возрождения Тёмного Лорда, было невыносимо. Я не хотел снова дёргаться от каждой тени и не позволять себе ни малейшей слабости. Я отвык от ощущения нахождения в клетке, и уж тем более не желал запирать туда мою дочь и мою возлюбленную.
— Роуз испугалась? Что ты ей сказал? — неуверенно спросила Грейнджер.
Кажется, она испытывала вину за то, что мне пришлось лгать. Нужно было отвлечь её, поэтому я проговорил:
— Сначала я сказал, что ты на задании, мы достали рукопись Риты из банковской ячейки, поэтому мне пришлось забрать её к Драко и Астории. Когда я вернулся, они собирались спать. Прости, но наша дочь заявила, что Скорпиус милый, и ей хочется видеть его почаще.
Она ошеломлённо уставилась на меня, закусив губу.
— Ни за что. Только через мой труп! Я не… не хочу никак быть связана с этим сборищем чистокровных снобов! Да Малфоя-старшего инфаркт хватит!
Я от души рассмеялся.
— О, наоборот, тенденция такова, что чистую кровь нужно разбавить, а что может быть почётнее, чем породниться с героиней войны? Боюсь, что Люц приползёт к нам с контрактом о помолвке скорее, чем Рози пойдёт в Хогвартс.
— Ты тоже герой войны. Мерлин, Северус, да наша дочь будет нарасхват!
Об этом я не подумал. Я не хочу, чтобы на девочку косились или не давали ей прохода, или втягивали в какие-то политические игры. Уж лучше Малфои — их я хотя бы знаю и могу контролировать.
— Вот именно. Может, она останется Уизли? Их много, не разберёшь, где чей родственник… — попытался пошутить я, получив в ответ оскорблённый взгляд и ощутимый шлепок ладонью по руке.
— Очень смешно, Северус.
Нас обоих отпустили из Мунго на следующий день, но домой мы не смогли попасть — Поппи прислала патронуса, сообщив, что толпа болванов с прытко пишущими перьями и колдокамерами заполонили Фолкленд. Пришлось сбежать в мой лондонский лофт. Роуз, которую мы забрали от Драко и Астории в тот же день, бродила по помещению, открыв ротик — она никогда не была в маггловских жилищах. И ей всё казалось странным. Едва увидев что-то, что она не могла идентифицировать, девочка засыпала меня вопросами. Не сумев объяснить ей, почему еда в микроволновке становится горячей, я решил, что идея крестника о маггловской школе для ребёнка-волшебника не так уж и плоха — основы физики и математика так точно не будут лишними. Мы начали заниматься окклюменцией. Памятуя о Поттере и нашей неудаче, я старался быть бережным, но Рози оказалась таким чудесным учеником, схватывая всё на лету, что я не мог нарадоваться. Гермиона смеялась, обвиняя меня в пристрастности, но я не мог иначе. Этот ребёнок был лучшим, что когда-либо со мной случалось в жизни.