И… есть еще одна проблема. Кроме лестницы, по которой мы сюда взбежали, я не вижу других путей наружу. Возможно, это не самый лучший план Рекса.
Снова воет сирена, и я съеживаюсь, полагая, что это конец — меня заметили и вызвали охрану, которая нас окружит и скрутит. Даже если я обрушу все здание, как базу в Далсе, можно все равно остаться в плену. К тому же мы на пятом этаже — в случае землетрясения падать будет высоковато.
Но эта сирена звучит иначе, скорее судорожно, чем пронзительно. И когда поверх нее звучит голос, то произносит совсем не то, чего я ожидал:
— Внимание! Всем подразделениям! — произносит голос немного торопливо, но ровно. — Объявлен общий сбор. Обнаружено местонахождение Гвардии. Вскоре начнется полномасштабный штурм. Повторяю: объявлен общий сбор всех подразделений. Вскоре начнется полномасштабный штурм.
Они нашли Гвардию? Полномасштабный штурм? Оглядываюсь на Рекса, взгляд которого мечется повсюду. Он выглядит встревоженным… но и радостным тоже, тот же блеск в глазах у него был, когда мы запрыгивали в едущий поезд. Он заметил что-то, и, проследив за его взглядом, я вижу склонившегося над пультом мога-офицера. На его экране что-то происходит — да все мониторы показывают одно и то же — и я привстаю и выглядываю из-за угла, чтобы лучше разглядеть картинку. На экране план города, причем незнакомого — там есть озеро, зато нет океана. Это не Нью-Йорк. Часть собравшихся в комнате суетится, остальные быстро что-то говорят по рации или бегут к лестнице, но мог-офицер, за которым наблюдает Рекс, остается на месте. Лишь бы он не обернулся и не увидел меня. Судя по всему, мою персону только что сдвинули вниз в списке приоритетов, но если он меня узнает, все равно схватит. И все же я должен рискнуть. Если там прячется Гвардия, то и Малкольм, вполне возможно, тоже.
Делаю еще несколько острожных шагов, и теперь видно больше деталей, включая названия местности. Аквариум Шедда, Водонапорная башня Плэйс, Норт-Лейк-Шор-Драйв, Озеро Мичиган… это Чикаго! Гвардия в Чикаго! И четко посередине экрана Центр Джона Хэнкока. Должно быть, Гвардейцы там.
Вслед за этим озарением, мог оборачивается. И видит меня.
— Эй… — начинает он, привставая со стула со смущенным видом, словно понимая, что мне здесь не место, но не до конца осознавая, что я тот самый сбежавший заключенный. Затем он замечает что-то за моим плечом, и его глаза расширяются. Краем глаза вижу там бабочку — через миг уже колибри, а затем шмеля. Подстава. Вот теперь он точно понял, кто я.
Нас разделяет всего несколько шагов. Быстро преодолеваю эту дистанцию и со всей силы врезаю кулаком ему в челюсть. Закатив глаза, он откидывается обратно в кресло. Быстро оглядев помещение, убеждаюсь, что никто ничего не заметил.
Видимо, годы поединков с Иваном дали-таки себя знать.
— Тебе надо уходить отсюда, — предупреждает Рекс, поравнявшись со мной и снова хватая меня за руку. — Желательно сейчас, пока все бросились на мобилизацию.
Киваю, но потом замираю.
— А ты?
Рекс глядит вниз, отводит взгляд.
— Послушай… — начинает он. — Ты меня спас. За мной был должок. И я тебя не предавал… и не предам. Но… — Он пожимает плечами. — Я другой, не такой, как ты. Я уже это говорил. Я просто держал свое слово. Я понимаю, что у тебя наверняка есть причины, почему ты так поступил, и, наверное, для тебя они важны. Но не для меня. Мое место тут. Такова уж моя натура.
Теперь мне ясно, что он никогда не передумает. И он не такой, как я. И, насколько мне известно, остальные моги тоже. Он верит во все, чему нас учили, и про главенствующую расу и право на власть, контроль, уничтожение. Возможно, после нашего общения он станет ценить жизнь чуть больше, но в душе он все равно остался верным солдатом. И рано или поздно, я уверен, он бы предал меня… просто наши убеждения слишком различны.
Так что я лишь киваю и протягиваю руку. Рекс пожимает ее, хлопает меня по спине и коротко улыбается.
— Попрощайся за меня с Пылью, — просит он, уже поворачивая к лестнице, а затем скрывается из виду. Если ему повезет, никто не догадается, что он помогал мне. По правде, я надеюсь, так и будет.
Я остаюсь один в командном центре, точнее я, горстка увечных химер… и компания могов-офицеров, которые только начинают замечать у себя под носом беглеца и его странный зверинец.
— Это предатель! — кричит один из них, нарушая застывшую тишину узнавания. — Взять его!
Он бросается ко мне, наравне с парой других. И тут в окно, разбивая стекла, врывается здоровенная белая сова.
Это Пыль! Осколки стекла разлетаются во все стороны, но еще до того, как они падают на пол, Пыль снова меняется. К моменту приземления, Пыль оказывается между мной и могадорцами. Он снова в образе волка, в котором показался мне впервые.
Правда, в этот раз он издает гортанный, почти первобытный вой. Первый охранник даже не успевает обернуться пеплом, когда его разрывают на части, после чего, остальные охранники делают то, чего я от них никогда не ожидал. Бросаются наутек.
Глава 13
Несколько часов спустя я в компании химер гоню по шоссе на угнанной тачке в сторону Чикаго. Звери, наконец-то, более-менее смогли стабилизировать смену облика, и большинство успокоилось.
Однако это все равно самая ненормальная поездка в моей жизни. Не говоря уж о запахе.
Зато я еду достаточно быстро. Я почти у границы штата Иллинойс, когда с пятой попытки, Малкольм, наконец-то, снимает трубку.
— Малкольм! — тут же кричу я, перехватывая телефон другой рукой, так как на светофоре загорается зеленый и надо проезжать перекресток. — Где тебя носит!?
Но отвечает мне отнюдь не Малкольм.
— Это Сэм. — Пауза. — Адам?
— Сэм? — доходит до меня не сразу… нас толком не представляли друг другу, и я сейчас несколько на нервах. Затем я вспоминаю. — Сэм! Где отец!?
— Он…
— Забудь! Это не важно! — я снова перехватываю телефон, чтобы нормально рулить. — Слушай, Сэм. Вы в Чикаго, так? В Центре Джона Хэнкока?
Мне слышно, как он втягивает воздух.
— Э-э… откуда ты знаешь?
— Они тоже знают, Сэм! — против воли повышая голос, ору я. — Они вот-вот к вам заявятся!
Встречная машина сигналит мне, чтобы я убрался на свою полосу, и я бросаю телефон на соседнее сиденье и сосредотачиваюсь на вождении. Главное сделано — я их предупредил. Надеюсь, меня послушают и приготовятся. Им только надо немного продержаться. Бросаю взгляд на заднее сиденье. Пыль снова стал котом и свернулся вокруг своей новообретенной родни. Он поднимает морду и отвечает на мой взгляд — золотые глаза встречаются с моими черными — затем тихо рычит, но я знаю, что это предупреждение предназначено не мне. А тем, кто сотворил подобное с другими химерами.
Только продержись, Малкольм, молю я, выжимая газ, и машина рывком ускоряется, мчась в ночь. Я иду. И не один, а с подмогой.
Хочется верить, что Первая, где бы она сейчас ни была, знает, что я сделал. И делаю. Мне нравится мысль, что она за всем наблюдает, что где-то там все еще существует ее частичка.
Нет. Первая ушла. Я наконец-то смиряюсь с правдой: если она каким-то образом жива, то не потому, что стала привидением или засидевшимся следом души. Все, что от нее осталось, это то, что я сохранял в памяти. То, что она мне говорила; как учила меня жить.
Первая не вернется. Да мне этого и не надо. Я знаю, что она гордится мной, потому что я сам собой горжусь.
Потому что я ее помню.
Примечания
1
Разговорное название Филадельфии —прим. переводчика.
Взято из Либрусека, http://lib.rus.ec/b/496905