Как бы там ни было, молодой муравейничек выгадал, собрал больше урожая и вроде бы по сравнению с другими оказался хитрее.
Далеко позади остался Балхаш, Алакульская низменность, горы с ущельем неуемных шмелей-тружеников, долгая дорога с многочисленными поселениями и сельскохозяйственными угодьями. Проехали город Талдыкурган. Скоро конец нашего пути. Вот и последняя наша стоянка — небольшой хребтик Архарлы. Отсюда до города совсем недалеко, около полутораста километров. За синей полоской Капчагайского водохранилища уже виден Заилийский Алатау и там, где должна быть Алма-Ата, — темная полоска дыма.
Горы Архарлы будто небольшая перемычка между тянущимся с востока на запад хребтом Чулак, с одной стороны, и параллельным с ним хребтом Малайсары — с другой. За этим хребтиком к западу начинается возвышенное плоскогорье, которое тянется до Джунгарского Алатау. Когда-то давно в этих горах, по-видимому, было много горных баранов-архаров. От них и осталось название, сохранившееся до наших дней. Сейчас здесь никаких архаров нет и в помине: хребет пересекает асфальтированная трасса, с обеих сторон к нему подошли сельскохозяйственные угодья. Но он по-прежнему очень живописен. Красивы его причудливые скалы с многочисленными нишами выветривания, узкие долинки между холмами, поросшие таволгой и шиповником, высокие скалы, местами выглядывающие на вершинах и в ущельях. Здесь сохранился один чудесный уголок природы, неторная дорога идет туда мимо большой красной скалы, из-под которой выбивается родничок, затем взбирается на очень крутую гору, которую осилить может далеко не всякая машина. А за нею открывается пологое, с небольшим ручейком ущелье, поросшее травами, разукрашенное цветами. Здесь раздолье насекомым, иногда по склонам кричат чудом уцелевшие от любителей пострелять кеклики.
В самом начале ущелья нас встречают могучие заросли татарника, к которым не подступишься — весь исколешься. Татарник еще не расцвел, но его соцветия уже набухли, вот-вот раскроются зеленые чешуйки и выглянут из-под них лиловые лепестки. Яркой окраской, скромным запахом и сладким нектаром они привлекают к себе многих насекомых. А потом цветы побуреют и превратятся в непривлекательные колючие семена. Они очень крепко, иногда целыми гроздьями, цепляются за одежду, а уж выдрать их из шерсти собаки, гривы и хвоста лошади — мучение.
Сейчас, когда татарник еще не красуется цветами, насекомым, казалось, нечего к нему стремиться. Поэтому я не стал к нему присматриваться. И ошибся. На растении оказалось целое сборище шестиногой братии: все заняты, у всех дело к этому непривлекательному сорняку.
По светло-зеленым стволикам между острыми иголками-колючками тянутся вереницы муравьев-тетрамориумов. Вниз спускаются муравьи отяжелевшие, с раздутыми брюшками, вверх — налегке, поджарые. Неужели на растении завелись тли и их усердно доят муравьи?
Но тлей нет. Муравьи раздирают слой пушистых волосков, покрывающих растение, потом разгрызают толстую кожицу и наконец (какое ликование!) добираются до сочной мякоти. Из нее они и высасывают соки. Немало муравьев ликует и на соцветиях. Назойливые многочисленные тетрамориумы, оказывается, большие вредители татарника.
Очень много на этом растении черных в белых крапинках хрущиков. Они сидят неподвижно на одном месте, погрузив переднюю часть туловища в соцветия, усиленно сосут растения. Немного меньше серых слоников. В погоне за соками слоники выгрызают в соцветии такую глубокую пещерку, что почти полностью в ней скрываются. Увидишь серый бугорок и сразу не догадаешься, в чем дело.
Осы-веспиды смелые, решительные, торопливые и очень занятые, легко прогрызают сильными челюстями покровы растения, чтобы тоже урвать порцию сока.
Иногда прилетают на татарник коровки-семиточки. Им, бедняжкам, сейчас нелегко: нет их исконной и традиционной добычи — тли. Приходится довольствоваться едой вегетарианцев.
Муравьи-тетрамориумы, пестрые хрущики, серые слоники, коровки, осы-веспиды — все они делают доброе дело, портят соцветия татарника, уменьшают урожай прилипчивых семян, препятствуют процветанию и сдерживают его от наступления на природу.
И в другом месте на татарнике много муравьев: тут и бегунки, и красноголовый формика, и маленькие черные тапиномы. Неспроста крутятся муравьи, надо посмотреть, в чем дело. Поминутно накалываясь на колючки, осторожно рассматриваю растения. В самом центре соцветий сверху их узенькие чешуйки, плотно прилегающие друг к другу, поблескивают, смазанные какой-то жидкостью. Она, видимо, вкусна, даже слегка сладка, ее и лижут муравьи. Вспомнилось множество случаев, когда растения выделяют сладкие вещества, чтобы привлечь муравьев, заполучить против всяческой нечисти шестиногих телохранителей. В горах Тянь-Шаня однажды я наблюдал, как русский василек кормит муравьев сладкими капельками нектара из еще нераскрывшихся соцветий, а там, где не оказалось муравьев, растения очень сильно грызли прожорливые бронзовки.