Перед открытием театрального сезона пресса сообщала: МХАТ 2-й готовит к годовщине Октябрьской революции новую пьесу А. Н. Афиногенова «Семья Ивановых». Роль партийной активистки Цыцы была отдана С. Г. Бирман. Позже актриса рассказывала, что предложила иной вариант поведения героини в драматической сцене роли, который и был принят автором (Бирман С. То было утро наших встреч // Бирман С. Судьбой дарованные встречи. М.: Искусство, 1971. С. 131–132).
11 июля начались репетиции во МХАТе. Вл. И. Немировичу-Данченко пьеса нравилась. Репетиции вел И. Я. Судаков. Декорации создавал П. В. Вильямс. Заняты были: Н. П. Хмелев, Н. П. Баталов, Б. Н. Ливанов, М. М. Тарханов, Б. Г. Добронравов, О. Н. Андровская, К. Н. Еланская.
В июле 1933 г. Немирович-Данченко писал Судакову:
«О пьесе Афиногенова. Написать, что я мог бы сказать о ней, да еще с такой ответственной целью, как переделка пьесы, — невозможно. Даже — опрометчиво и рискованно. <…> Здесь столько оттенков. И в письме так легко быть неверно понятым. А в этой сложной, в смысле идеологии, пьесе задача становится еще рискованнее. <…> Разве Вы не чувствуете, что в Вашем обращении ко мне есть какая-то нетактичность. <…> Узнаю Вас, Илья Яковлевич, узнаю Вашу ничем не стесняющуюся стремительность» (выделено автором — В. Г.).
Афиногенов отсылает новый вариант пьесы Сталину лишь 9 ноября 1933 г., когда выпуск спектаклей уже близок. Помимо мелких частных исправлений кардинальным образом изменен финал пьесы. В первой редакции молодая партийка-правдо-искательница Нина в отчаянии стреляла в Рядового, чтобы воспрепятствовать его доносу на старого большевика Накатова. В финале Рядовой умирал. Во второй редакции, напротив, Нина сама пыталась покончить жизнь самоубийством, а Рядового ранила случайно, и он оставался жив.
Отрицательная реакция Сталина доходит до автора в передаче В. М. Киршона. Но Афиногенов все еще надеется на благополучный исход: «Уважаемый Иосиф Виссарионович! Т<овартц> Киршон передал мне, что Вы остались недовольны вторым вариантом пьесы „Семья Ивановых“ („Ложь“). Прежде чем снять пьесу — хотелось бы показать Вам результаты работы над ней театров МХТ I-ого и II-го (в первых числах декабря). Если же Вы находите это излишним — я немедленно сам сниму пьесу. Прошу Вас сообщить мне Ваше мнение по данному вопросу. С коммунистическим приветом! А. Афиногенов» (РГАЛИ. Ф. 2172. Оп. 3. Ед. хр. 10. Л. 122).
Ответ вождя последовал незамедлительно (на следующий же день) и был краток: «Пьесу во втором варианте считаю неудачной. 10.XI-33. И. Сталин» (РГАЛИ. Ф. 2172. Оп. 3. Ед. хр. 10. Л. 121).
Тем временем в Харькове спектакль успевают выпустить. «Премьера имела огромный успех. Такого успеха в своей жизни я не видел никогда, — вспоминал Петров. — После окончания спектакля зрители толпились у рампы, протягивали руки актерам, благодарили их. Ошеломленные таким успехом, актеры нарушили обычные формы поклонов — подходили к самому краю сцены и отвечали зрителям крепкими рукопожатиями» (Петров Н. В. Цит. соч. С. 362). «Простой, безыскусственный <…> без эксцентризма <…> спектакль произвел <…> глубокое впечатление внутренней собранностью, нравственностью, этической напряженностью». (Там же). Несколько раз спектакль прошел с оглушительным успехом. Телеграмма автора «Лжи» пришла через две недели: «Пьесу снимаю. Александр Афиногенов». Театру пришлось отложить открытие — спешно бросились репетировать «Ревизора». (Там же. С. 233.)
И. Н. Берсенев вспоминал (3 января 1934 г.): «Мы совершенно подготовили „Семью Ивановых“ и должны были снять этот спектакль. (КС, № 13927.) Выпуск был остановлен приказом по театру 26 ноября» (цит. по: Соловьева И. «Двенадцатая ночь» // МХАТ Второй: Опыт восстановления биографии. С. 230).
Во МХАТе работу довели до монтировочных репетиций. В феврале 1934 г. Немирович-Данченко раздраженно писал Станиславскому:
«…„Ложь“ была с работы снята. После этого мы выхлопотали разрешение продолжать работу, и все-таки снова сняли. Виноват сам Афиногенов. Со своей жадностью разбрасываться, он поставил пьесу в Харькове, где, конечно, приготовились очень быстро. Там пьеса произвела идеологически отрицательное впечатление. Если были такие вещи, которые мы только что начали исправлять, то оттуда посыпались письма, и нам пьесу сняли. Я смотрел уже два акта. Пьеса очень хорошо расходилась».