Весной 1937 г. Майская отправляет одну из своих старых пьес, «Легенду», на отзыв в Комитет по делам искусств (документы переданы в РГАЛИ из Центрального государственного литературного архива МВД СССР). Но за прошедшие полтора десятилетия произошла резкая смена литературного вкуса, и теперь рецензент В. Л. Дайреджинов безапелляционен в своей оценке: «Произведение Майской стоит вне плана социалистического реализма. Это дурной сентиментальный символизм примерно периода 1914 года. <…> Черты общей ходульности стиля бесконечно усиливаются [абсолютной] (слово в квадратных скобках вычеркнуто. — В. Г.) бездарностью автора» (РГАЛИ. Ф. Комитета по делам искусств. Ф. 962. Оп. 1. Ед. хр. 591 // Рецензии, переписка о пьесах Майской Т. А. 21 июня 1937 г. — 8 октября 1937 г.).
Хотя и по поводу этого сочинения драматурга высказывались различные мнения. Так, восхищенно отозвавшись о постановке «Зорь» в театре Мейерхольда, критик писал: «Театрализуйте сегодня текст пьес <…> Татьяны Майской <…> как вчера вы это сделали с текстом Верхарна, вложите его в найденную в данном случае сценическую форму, и завтра же перед зрителями театра РСФСР предстанет тот же удивительнейший спектакль со всеми его особенностями и эмоциями (курсив автора. — В. Г.). Да, все также будет необычайно, торжественно и выразительно» (Загорский М. «Зори». Этюд // Вестник театра. 1920. 20 ноября. № 74. С. 5).
Не будучи первооткрывателем, литературным новатором, приверженцем авангардистских веяний, Майская обладала чрезвычайно важными для драматурга качествами: чувством времени и чутким ухом, слышащим живую речь. И эти ее свойства не раз и не два приводили, казалось бы, не самого яркого автора к острым цензурным столкновениям как до революции (запрещались пьесы «Над землей» и «Полустанки»), так и после, во все десятилетия ее работы. Пьеса «Россия № 2», написанная в раннесоветские годы, осталась одним из самых характерных сочинений Т. А. Майской.
САРКИЗОВ-СЕРАЗИНИ Иван Михайлович (1887–1964). Первой ниточкой к разысканию биографии драматурга стало упоминание в мемуарах второй жены М. А. Булгакова, Л. Е. Белозерской-Булгаковой (О, мед воспоминаний. Анн-Арбор. Ардис, 1979), о путеводителе по Крыму, принадлежащем перу некоего Серазини, честно описывавшего довольно-таки неуютное пространство Крыма. Но между комедией «Сочувствующий» и справочником краеведа не просматривалось ничего общего. Тем не менее оказалось, что широко известный исследователь Крыма, один из основоположников лечебной физкультуры и спортивной медицины, автор знаменитого некогда путеводителя по Крыму и книги «Воспоминания о Феодосии», профессор И. М. Саркизов-Серазини был и литератором. Выяснилось, что его перу принадлежит десяток пьес, что он дружил и переписывался с А. И. Сумбатовым-Южиным и М. А. Волошиным, был знаком с М. Н. Ермоловой, А. А. Яблочкиной, Андреем Белым, В. А. Гиляровским, Г. И. Чулковым и множеством выдающихся людей литературы и театра.
Его биография необычна. Родившись на юге и рано оставшись без отца, человека беспечного, даже авантюриста, несколько лет он плавал юнгой на шхуне. «Писал вначале стихи, потом небольшие рассказы. Однажды после перевозки турецких солдат из Салоник в Константинополь я заразился трахомой», — вспоминал Саркизов-Серазини в автобиографии, сохранившейся в документах личного фонда хозяйки литературного салона Е. Ф. Никитиной (см.: Саркизов-Серазини Иван Михайлович. Автобиография // Автобиографии и биографии писателей Сабурова С. Ф., Саркизова-Серазини И. М… и др. 1929 и б.д. РГАЛИ. Ф. Никитиной Е. Ф. Ф. 341. Оп. 1. Ед. хр. 286. 16 л. Машинопись. Л. 12–14). Вылечившись под солнцем Крыма, служил в газетах и одновременно — в аптеке, стремясь обрести профессию надежнее, чем зыбкий путь литератора. Начав с заметок в ялтинском «Крымском курьере» (1905–1906 гг.), позже «печатал статьи, заметки, рассказы в различных провинциальных газетах. В 1910 г. переехал в Харьков, потом в Ростов н/Дону. В 1911 г. жил в дер. Лапшево <нрзб> губернии, накануне своего ареста, предупрежденный крестьянами, бежал на Дон. Полиция арестовала мою жену, но как иностранную подданную выпустили. С Дона в 1913 г. направился в Москву, где после различных мытарств, в борьбе за существование, выдержав на аттестат зрелости, окончил Московский У[ниверсите]т по медицинскому факультету».