Чары разрушил Ясин телефон, заигравший нечто слащаво-заунывное из последнего радийного хит-парада. Мелкая, как обычно, бросала мобилку везде, где придется, а потом клялась, что это Ярик ей пакостит. На этот раз сотовый призывал хозяйку из кармана брошенного возле ванны халата.
- Ярослава! – разъярилась я из-за глупой мелодии, вызывающей щекотание в зубах.
В ответ громко хлопнула дверь, босые ноги весело прошлепали через коридор по линолеуму, вызывая нездоровое желание, запустить чем-нибудь вслед.
- О! Викуся! – обрадовалась Яська, распознав звонившего. – Ну, и какое платье одела – красное или черное? Что? Погоди! Вик, я не понимаю ни слова. Да не реви ты!
Я возвела глаза к потолку и ретировалась к себе в комнату. Ну всё! Ближайшие часа полтора сестренку можно было считать потерянной для общества – в данном случае, для моего. Неважно, что Новый год на носу. Раз Викуся позвонила сама, да еще в слезах, стало быть, ее гложет невыносимое желание выговориться. Неужто, Стасик недостаточно выразительно продемонстрировал восхищение праздничным платьем?
Но всё оказалось гораздо плачевнее.
- Я-а-ан, - вынырнула из-за двери Яся, как ни странно, всего через десять минут. – Тут это… такое дело. Вику Стасик бросил. Рванул к маме с чемоданом.
- В Альметьевск? Сегодня? – равнодушно поинтересовалась я. Ничего удивительного, давно говорила сестре, что у ее лучшей подруги дрянной характер.
- Сегодня. Сказал, встретит Новый год в машине.
- Предлагаешь пригласить Викусю к нам? – я повернулась к Ярославе с хищным выражением на лице, и чуть не прикусила язык. Голубые глаза взирали так, что коту из Шрека не мечталось. – Знаешь, что?! – рассвирепела я с пол оборота, сообразив, какое обещание Викуся стрясла с моей податливой сестры. – Идите вы обе в… Альметьевск!
- Давай, я Ярику позвоню, а? – проканючила Яська, плетясь за мной на кухню.
- Только посмей! – прорычала я, рванув дверцу духовки. Запах курицы ударил в нос, вызвав новую волну раздражения. Мысль о еде показалась крайне неуместной. Впрочем, как и о празднике. – Хотя бы брату Новый год не порть!
Яся всхлипнула, но я проигнорировала бездарную попытку вызвать сочувствие. Нечего изображать жертву, если сама предложила услуги жилетки подруге-идиотке. В конце концов, Викусю могла утешить собственная мать – высокооплачиваемый психотерапевт. Ах, да! Она же не выносит Стасика и его уход воспримет не иначе, как идеальный подарок от Деда Мороза!
Такси приехало за Ярославой через полчаса, в течение которых Викуся успела позвонить еще дважды, а я рассвирепеть до дыма из ушей. Едва за хныкающей от переизбытка эмоций сестренкой закрылась дверь, я вытряхнула из ящика старую заначку – потрепанную длинную сигарету и, вылетев на балкон, настежь распахнула створку. Провожая взглядом святящиеся в темноте шашечки, пообещала себе, что в следующий раз, когда перепутаю популярную «горячую линию», всенепременно укажу сотовый Вики.
В горле противно запершило с непривычки, глаза защипало от дыма. Но я настойчиво делала затяжку за затяжкой, не замечая, как дрожат тонкие пальцы, а пепел сыпется на темно-вишневое платье, а с него на старый коврик под ногами. Очнулась, почувствовав во рту мерзкий вкус фильтра. Тьфу! Окурок отправился с четвертого этажа в снег, сверкнув прощальным огоньком в полете, и снова напомнил о празднике.
Что за глупость встречать Новый год в одиночестве? Я же не брошенная на произвол судьбы старушка, до которой нет дела ни детям, ни внукам! В голову постучались сразу два плана. Либо немедленно стащить с себя платье и завалиться спать, либо срочно рвануть в ночной клуб и оттягиваться до утра. Но плотно закрыв балконную дверь, я выбрала третий вариант. Выключила духовку и притащила под ёлку, продолжающую мигать разноцветными лампочками, бутылку с шампанским и высокий бокал. Пена обильно плеснула на ковер, но мне не было до этого дела. Я залпом выпила вино и, охнув, схватилась за нос, до которого в мгновения ока добрались пузырьки.
Второй бокал пошел легче. Третий, почти как сок. По телу разлилось приятное тепло, в голове изящными спиральками принялся закручиваться воздушный туман. Я вспомнила детство и вытянулась на полу. Ребенком я обожала лежать рядом с включенной елкой в темной комнате и любоваться. Но не хвойной красавицей, а тенями от гирлянд на потолке. Буйное воображение трансформировало мохнатые лапы ёлки и круглые бока игрушечных шаров, создавая сказочные сюжеты. Сегодня фантазия откликнулась не хуже, показывая, словно диафильм, полузабытые истории. Вот Змей-Горыныч идёт в наступление. Вот Кощей кудахчет над драгоценной иглой. А вот царевич скачет, чтобы разбудить сладким поцелуем спящую красавицу. А она спит… спит… спит…