Дальше, увы, всё пошло наперекосяк. Пришлось не только задержаться, но и близнецов разбудить. А заодно и соседей по подъезду, ибо мой вопль разнесся на все девять этажей. У двери лежал ещё один сюрприз, оставленный, без сомнения, заразными голубками. Мой портрет с траурной чёрной лентой. Коврик был усыпан лепестками алых роз - цветов, которые с этого дня перестанут быть моими любимыми.
- Чем вы обе мужикам-то насолили? – поинтересовался Ярик, сонно щурясь на «презент».
Первым желанием было настучать ему по макушке, но проснулась жалость. Вчера отлупила на месяцы вперед. К тому же, внешний вид братца и так оставлял желать лучшего: по щеке тянулись пять глубоких параллельных царапин.
- Упакуй во что-нибудь и отнеси в мою комнату, - велела я сестре, отдавая портрет.
- Зачем? – глаза Ярославы скакнули на лоб. – Может, на помойку сразу?
- Это улика, - я посмотрела на ошалевшее отражение в зеркале, затем перевела взгляд на притихших близнецов. - Ведите себя прилично в моё отсутствие. И Кляксу не смейте трогать!
Впрочем, последнее предупреждение было лишним. Судя по выражению лиц младшеньких, в их планы не входило общение с моей кошкой…
На улице потеплело. Пока добежала до остановки, успела вспотеть и пожалеть, что одела под курткой свитер. Можно было обойтись одной блузкой. Тем более, ехать по свободным дорогам недалеко. Со всеми остановками минут пятнадцать уйдет. При условии, что краснобусу не приспичит встать и собирать ценных пассажиров.
Жара голове и телу добавляла клокочущая ярость, не желающая отступать. Хотелось забыть о приглашении мага, поехать на Гаврилова и настучать наглецам по всем частям тела, до которых сумею дотянуться. Плевать на последствия! Однако ноги, как заколдованные, послушно протопали в краснобус, идущий прямиком до дома таксистки.
Эх! Зря отдала Ярославе портрет. Надо было сразу выбросить. Будет теперь напоминать об удавшейся гадости противников. Использовать его, как улику, всё равно не получится. Себе же хуже сделаю, если заявлю на «шутников». Их причастность к моей мнимой гибели ещё доказывать надо, а домашний телефон Виталика опубликован под видом «горячей линии» в моей газете…
Доехала я быстро, хотя машин на дорогах заметно прибавилось, как и людей на тротуарах. Народ устал от отмечаний, успел выспаться на неделю вперед и теперь ходил по магазинам, на катки и горки с детьми или же просто дышал относительно свежим воздухом. Особенно впечатлило розовощекое семейство из четырех человек, влезшее в краснобус с тремя парами лыж, двумя ледянками и санками. Даже завидно стало. В детстве я сама являлась непревзойденной королевой снежных и ледяных гор. Летала вниз с бешеной скоростью и правила «транспортными средствами» так, что все мальчишки слюни пускали.
Дом таксистки нашёлся без труда. Тянулся за остановкой на полквартала. У квартиры я позвонила Устинову. Негоже заходить к таксистке одной. Учитывая реакцию при последней встрече, ещё сиганет с балкона. Или меня сбросит. Под окнами, конечно, глубокие сугробы и лететь с третьего этажа не далеко. Однако никто не сможет гарантировать удачного приземления.
- Яна, заходите, не заперто, - оповестил знакомый мягкий голос в трубке, едва я отрапортовала о прибытии. Ага, не стал, значит, меня дожидаться.
Жилище таксистки Людмилы встретила запахом хвои. И кофе. Крепкого. Настоящего. Точь-в-точь, как в гостях у мага. Впрочем, чему я удивляюсь? Хозяин волшебного магазина сам говорил, что умеет напитки наколдовывать. Новогодний аромат источала ёлка у балкона, украшенная старыми игрушками и звездой, чуть треснувшей с одного боку - наверняка, из детства Людмилы.
Хозяйка сидела за столом, покрытым белой клеенкой, которую испачкать не жалко, и помешивала горячий чёрный кофе, пахнущий просто божественно. На мой приход внимания не обратила, смотрела исключительно перед собой. Странными остекленевшими глазами. Так-так, опять магия?
- Именно, - кивнул Устинов, по-джентльменски отодвигая для меня стул. – Клянусь, я не читал ваши мысли. Всё ясно по выражению лица. Милая барышня, не стоит относиться столь предвзято. То, что принято называть мистикой, являлось неотъемлемой частью жизни человечества во все времена.
- Что мне делать? – спросила я сурово. Наставления не пришлись по вкусу. Как с малым дитём, ей-богу!