- Воняет! - припечатала я, засовывая несостоявшееся жаркое в пакет к черной груде, которой полагалось быть пирогами с капустой и мясом.
- Перевод денег и продуктов, - простонала маман, пока я обувала кроссовки.
- Курицу собакам отдам, - пообещала я.
Маму это не слишком успокоило, но мне было совершенно фиолетовы стенания. До прихода неприятелей следовало успеть не только вернуться, но и успеть привести себя в удобоваримый вид. Хотя, зная Марину с Ренатой, можно было не сомневаться, что найдут повод поддеть.
Так и вышло.
Гости переступили порог, когда рыбный обед почти полностью был на столе. Не считая пирога, ожидающего очереди у микроволновки (греть его в духовке вслед за сгоревшими предшественниками было чревато последствиями). В целом, запах всё-таки выветрился. После того, как я опрыскала квартиру мамиными новыми дорогущими духами. Родительница, конечно, поохала. Но больше для вида.
- Неплохо-неплохо, - похвалила Мариша внешний вид маман. - Правда, косметики многовато. И тебе не подходит эта помада.
Сама зараза редкостная явилась с накладными ресницами, делающими глаза выразительными, как у коровы. Пепельные волосы были идеально завиты, но кудри ей никогда не были к лицу. Рената облачилась в длинное серебристое платье, словно не в гости явилась, а на новогодний бал. Причёска была, почти как у маменьки, только кудри помельче.
Я особо не заморачивалась с гардеробом. Достала из шкафа первое, что попалось под руки. Тем более, нарядных вещей у меня было не много. Я всегда предпочитала практичность всевозможным пискам моды, чем вечно нервировала маму и сестру.
- Симпатичное платье, - заметила Рената, подавая мне пальто, будто служанке. Хотя сама стояла ближе к вешалке. - Только оно тебя полнит. Талия не на месте. И цвет не твой. В черном становишься похожа на ворону.
Пальцы, взявшие Ренатину верхнюю одежду, разжались.
- Какая я неловкая, - проговорила я невинно, не торопясь поднимать пальто с пола. Пришлось наглой девчонке самой наклоняться. К счастью, наши матери успели проследовать в зал и не увидели красноречивой сцены.
Опасения родительницы насчёт нестандартного обеда, разрешились быстро. Мариша попыталась, было, высказать своё фи. Но доча, едва увидев на столе роллы, выдохнула короткое слово «прикольно!» и даже позабыла о моей выходке в коридоре. Матери пришлось оставить ядовитые замечания при себе, раз Рената неосмотрительно выразила восторг.
Едва сели за стол, заклятая матушкина подруга, приступила к любимому занятию - обильному поливанию грязью всех общих знакомых. Верная себе доча неизменно вставляла свои пять копеек, вдохновенно опуская в соус роллы. А у меня кусок в горло перестал лезть в первые же минуты. Мариша вспомнила сотрудницу с предыдущей работы, с хихиканьем рассказывая о случившемся с ней конфузе. Дамочка приехала в кафе на встречу экс-коллег в блузке наизнанку.
И дело было не только в издевательском тоне бывшей папашиной воздыхательницы. Гадюка нарочно «запамятовала», что упомянутая общая знакомая приходилась тёткой моему убитому жениху Антону.
- А как поживает ваш сбежавший муж? - спросила я, нацепив на вилку кусок соленой рыбины. - Слышала, живёт с новой девицей. Ровесницей Ренаты.
Доча поперхнулась белым вином, Мариша застыла, а маман всплеснула руками.
- Яна, там, наверное, пирог погрелся!
Я бросила смятую салфетку в тарелку и покинула зал, напевая под нос песню из «Бременских музыкантов». Ту, в которой разбойники собираются на дело. Чтобы блондиночка поняла, что открывать рот сейчас не стоит. Иначе тарелка с рыбой окажется на голове. Я бы не поленилась повторить подвиг Дины, украсившей макаронами шевелюру Алёны.
Увы, прийти в себя в одиночестве, не дали. Маман прискакала на кухню резвым галопом.
- Ты издеваешься? - зашипела она, изображая вредную гусыню. - Я понимаю, что Мариша перегнула палку, но ты тоже хороша!
- Плевать, - процедила я, доставая разогретые куски пирога из микроволновки. - В следующий раз будет головой думать, а не другими местами, для этого не приспособленными.
- Яна! - задохнулась мама. - Ради бога, веди себя прилично! Обед только начался!
Продолжить «познавательную» беседу не позволил городской телефон, залившийся соловьиной трелью. Этот звук в последнее время стал чужеродным и каждый раз заставлял вздрагивать. Слишком уж редко агрегат теперь подавал признаки жизни. Большинство знакомых предпочитали звонить на сотовые.