- А отец? Неужели, не пытался тебя вернуть?
Карина почти забыла, что пятнадцать минут назад ненавидела и боялась мальчишку. Теперь он предстал в ином свете. Она видела в нём не врага, способного разрушить ей жизнь, а ещё одну жертву. Но, главное, ему удалось вырваться из цепких когтей тирана-родителя. Может, и у Ромки однажды получится?
- О! - на лице водителя появилось псевдовеселое выражение. - Ещё как пытался вернуть! Сам приехал. Через несколько месяцев. Специально выжидал. Надеялся, жизнь голодного студента в чужом городе отрезвит блудного отпрыска. Дома-то я никогда ни в чём не нуждался. Отец застал меня, и впрямь, исхудавшего и пообносившегося. Но невероятно счастливого, опьяненного свободой. В общем, разговора не получилось. Вернее, он закончился двумя разбитыми морд... э-э-э... физиономиями.
Карина прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть неуместную улыбку. Студент спустя четыре года продолжал гордиться, что дал отпор папаше. Пусть и кулаками. И женщина прекрасно понимала его чувства. Разделяла их.
- И всё? - спросила она с надеждой. - Отец сдался?
Водитель забавно почесал лоб.
- Признаться, я тогда струхнул, - проговорил он с легким смущением. - Ждал ответного хода. И он последовал. Правда, я узнал об этом через два года. Столкнулся здесь с земляком, одноклассником бывшим. Представляете, он креститься начал и чуть в обморок посреди улицы не грохнулся. Оказалось, папаша меня похоронил. В буквальном смысле. Объявил, что я почил от тяжкой хвори вдали от малой родины.
Карина громко вскрикнула от неожиданности. Посмотрела на мальчишку с сочувствием.
- О! - он хлопнул ладонью по коленке. - Сначала, конечно, зло взяло. Дым из ушей повалил. Хотел в поезд прыгнуть. Объявиться в родном городе воскресшим и развенчать мерзкую ложь. К вокзалу подъезжал на трамвае, как вдруг озарило. Осознал, что это конец. Отец сжёг все мосты. Я получил свободу.
- А твоя мать... - голос Карины сел от волнения. Она представила, как Ромка уезжает навсегда, и сердце беспощадно сжали невидимые тиски. - Как мама отнеслась к твоему решению?
Студент ответил не сразу.
- Она умерла. За год до моего отъезда.
Мальчишка быстро взял себя в руки, но Карина заметила, как задрожали губы.
- Знаю, о чём вы думаете, - он торопливо перевёл тему. - Но у Аркадия Владимировича сын единственный. Он никогда не отпустит Романа. Простите за прямоту.
- Я не питаю иллюзий, - покривила душой Карина. Отвернулась, посмотрела в окно.
Дождь заканчивался. Капли прекратили бомбардировку и теперь аккуратно стекали по стеклу неторопливыми ручейками. Город выглядел умытым и посвежевшим. Умиротворенным. Притихла и гроза в душе.
- Карина Родионовна, - позвал водитель. - Я вас не выдам, обещаю. Но будьте осторожны. Не стоит прогуливаться с... - он запнулся, - с другом у всех на виду.
Женщина тихо засмеялась.
- У меня нет любовника. Правда. Это был знакомый из прошлого. Случайная встреча в театре. Впервые за двадцать лет. Я перепугалась, что он пострадает ни за что. Аркадий бы не поверил в невинность нашего общения. Мне вообще казалось, что говорю не с человеком, а с ожившим воспоминанием, с...
- Тенью, - подсказал студент.
Карина кивнула. И вдруг сообразила, что так и не узнала имени собеседника.
- Зачем? - пожал плечами мальчишка на её вопрос. - Я марионетка вашего мужа. Исчезну так же внезапно, как и появился, - он поймал её хмурый взгляд и смиренно вздохнул. - Меня зовут Глеб. Глеб Покровский.
«Глеб», - мысленно повторила Карина.
Редкое имя. Сильное.
Часть 8
Карина вырвала нас обеих из воспоминаний о дождливом вечере, изменившем её жизнь, и вернула на холостяцкую кухню Глеба Вениаминовича - опытного сыщика и помощника чародея. Мужчины, с которым её связывало слишком многое.
- Это было странное лето, - проговорила она, пряча смущение за мягкой улыбкой. - Глеб, вопреки его пророчеству, никуда не исчез. Наоборот, внезапно стал частью нашей жизни. Или, лучше сказать, атрибутом. Аркадий на месяцы превратил его в извозчика для меня и Ромы. Сын был наказан. Ему запрещалось покидать дом без сопровождения. Никаких развлечений. Только скучные дела. Он злился и постоянно хамил Глебу. А я... я убедила себя, что вижу в нём союзника. Человека, понимающего нас, как никто на свете. А как иначе? Непросто признать, что безудержно влечет к мальчишке на шестнадцать лет моложе тебя и на шесть лет старше твоего сына...