Странно, но из всех сотрудников, которым не посчастливилось в этот вечер оказаться в редакции, я увидела её позже всех - мерцающую фигуру в белом бесформенном одеянии, стоящую на подоконнике лицом к стеклу. Ох, мамочки! Вот уж точно сердце в пятки ускакало. Или не совсем в пятки. Оно на миг замерло и принялось молотить в месте, гораздо ниже положенного по закону природы и анатомии.
- И-и-и-и.... - послышался из дизайнерского угла ультразвук Кадрии. - И-и-изыди-и-и-и!
А говорила, нечисти не существует. Страдалицу тётю Тоню ругала, типун на все места предрекала. Дурочке Алсу лекции читала, учила уму-разуму. Теперь сама трясется осиновым листом в пик урагана.
Ох, а ведь страшно до зеленых чертиков. В кабинете стало холоднее и сыростью потянуло из всех щелей. По телу прошел ток: от поясницы до затылка, заставляя шевелиться волосы у самых корней. Такая жуть иногда в темной комнате накрывает посреди глубокой ночи. Воображение начинает рисовать всяческую ересь. Будто выскочит кто-то из-за шкафа и растерзает на мелкие клочки. Но стоит присмотреться к окружающим предметам, прислушаться к доводам разума, и наваждение растворяется.
Сегодня, увы, был не тот случай.
- Поёт! - взвизгнула Алсу, смачно шлёпнулась на пол и попыталась ретироваться на четвереньках.
Почему попыталась? Да потому что малость не рассчитала траекторию движения и врезалась лбом в мои колени. В те самые, в которых сердце стучало. Чудо, что я устояла на пострадавших ногах. Помог шок, ибо силы схлынули водопадом. Местное пугало, и впрямь, издавало заунывное мычание, от которого внутренности холодели все разом.
Следом за внештатницей с дробным топотом в направлении выхода пролетело ещё несколько теней (кто молясь, кто чертыхаясь), оставив прилипшую меня наедине с призраком. Бесчувственная Лена в расчет не бралась. Лежала тихонечко под окном и участвовать в разыгравшимся фильме ужасов не планировала.
- Спасайся, кто может! - проорал кто-то в коридоре неестественно высоким голосом.
Захотелось крикнуть: «А кто не может?», но язык, как и ноги, оказался под воздействием некой липкой субстанции и категорически пошел в отказ. Прибила бы Валерию! Где ее носит, когда нужна по-настоящему?!
Фигура на окне шевельнулась. Начала медленно поворачиваться. Моё безумное сердце рвануло ещё ниже, ударилось об пол и припустилось обратно, за долю секунды оказавшись у горла. Я почти созрела, чтобы зажмуриться, как ребёнок, свято верящий, что, едва сомкнутся веки, всё страшное исчезнет.
Вот, казнь египетская! Я ведь, действительно, руки к лицу поднесла. Для верности.
На запястье что-то мелодично звякнуло.
Ключики на браслете.
Браслете?! Том самом, что призван от привидения защищать?! Стоп! Так какого лохматого лешего я паникую и готовлюсь присоединиться к Лене на полу?! Можно обвинять Алексея Даниловича в чем угодно, однако его магия пока работала безотказно. Значит, и украшение сумеет спровадить нечисть.
О! Понадобилось невероятное усилие, но я смогла. Справилась. Собралась и глянула на привидение. Яростно и требовательно. Мне было страшно. Невыносимо! Тело вытянулось струной. Так сильно, что казалось, позвоночник не выдержит и надломится молодой березкой в ураган. А потом что-то стряслось с ушами. Или с самой комнатой. Стало тихо, как в памятном новогоднем сне.
Я не увидела её лица. Девушки (или женщины?), душа которой решила задержаться на земле. Едва неугомонный дух повернулся, кабинет погрузился в блеклый туман. Редакция стала почти как бабулина кухня после массового перекура. Собственные руки еле разглядишь, не говоря о творящемся на подоконнике. Единственное, в чем я могла бы поклясться, что волосы у покойной дамочки длинные и светлые. Хотя не поручилась бы - родные русые или крашенные, как у моей маман.
- Кто ты? - спросила я через силу. - Чего хочешь?
Опять тишина. Ни слова. Ни вздоха.
И вдруг.
- Я не хочу умирать! Это несправедливо!
Звонкий голос проник в мозг, заставив прочувствовать всю глубину ужаса девушки, её отчаянье и последнюю душераздирающую мысль: за что?!
А дальше... дальше накатила волна тошноты. Вот-вот вывернет наизнанку. Я изо всех сил пыталась сдержать отвратительный приступ, и вдруг перестала дышать. Больше не могла сделать ни единого вдоха, из кабинета полностью высосали кислород. Я билась в конвульсиях, проигрывая борьбу с надвигающимся небытием и ничего - абсолютно ничего - не могла поделать...