- Светлова, когда материал сдашь?
Я подпрыгнула на стуле, стукнув коленку о тумбочку. Больно. До танцующих звездочек в глазах. Вот, болото непроходимое! Приспичило Галине вырасти из-под земли!
- Когда допишу, - прорычала я, потирая ушибленную конечность, но начальство юмора не оценило. Ни на грамм.
- А точнее? - руки замредактора уперлись в обтянутые черной водолазкой бока.
- Сегодня, - пообещала я, смиряясь с неизбежным. Придется из кожи вон вылезти, как змейка, сбрасывающая оболочку, но доделать не желающую поддаваться статью. Тоска зеленая!
- Да работай ты уже! - раздалось сбоку, едва начальница покинула нашу пришибленную и массово обленившуюся обитель.
Я вторично подпрыгнула на стуле, но, к счастью, обошлось без новых травм.
- Ты мне? - изумленно поинтересовалась я у чертыхающейся по-соседству Фариды. Не хватало, чтобы Ибрагимова записалась в подпевалы Галине.
- Тебе? - не поняла она. - Нет, конечно! Это всё компьютер дурацкий!
- А-а-а... - протянула я.
Стоило сразу догадаться. У Фариды случился очередной приступ технической непроходимости. Честное слово, я в жизни не встречала человека, настолько не ладившего с офисными агрегатами. Соседка по парте даже чайник в розетку втыкать отказывалась. Уверяла, что после её прикосновения тот начинает подскакивать. Я подобной прыти у прибора не замечала, но, зная Фариду, готова была поверить на слово.
- Может, по домам? - прохныкала Лена, нервно теребя русый конский хвост.
После позавчерашнего столкновения с призраком и продолжительного обморока, девушка решительно не соглашалась сидеть у окна и перебралась на место Алсу.
- У меня текст, - вздохнула я, глядя, как за окном сгущаются сумерки, а, значит, близится время местной нечисти.
- А мне ещё рекламу верстать, ту, которую Фарида сдать не может! - припечатала Кадрия сердито. - Начальство не отпустит, пока её не добью. В смысле, рекламу, не Фариду.
- Смешно! - огрызнулась Ибрагимова. - Лучше компьютеру погрози. Что за напасть! Он надо мной точно издевается. Но ничего! Ещё посмотрим, кто кого! Я ему... тебе... ой!
Техника обиженно пискнула и начала внеплановую перезагрузку, доведя владелицу до предынфарктного состояния. Ну, разумеется, сохраняла злосчастный текст Фарида не чаще раза в час.
«Ну всё! Теперь я тут до ночи!» - написала Кадрия мне в аську, сопроводив послание грустным смайликом.
Я посочувствовала дизайнеру и постаралась абстрагироваться от всего на свете. Свой материал тоже следовало доделать. Неожиданно для себя самой я принялась воплощать задуманное с такой лихой скоростью, что девчонки обзавидовались. Но я, бойко барабаня по клавиатуре, не замечала ни изумленных взглядов коллег, ни чернеющего неба за окном. Достучаться до моего углубившегося в работу сознания удалось лишь тёте Тоне, пришедшей убираться, пока народ не разбежался, оставив её наедине с призраком. Она быстро согнала меня с теплого насиженного места, чтобы помыть пол.
- Как ваша Наталья Оскаровна поживает? - поинтересовалась уборщица у Фариды, пока я застыла с чашкой в руках между двумя столами - новоявленным Ленкиным и обеденным, где обитали чайник и всяческие вкусности, купленных на общие деньги. Их с нас дважды в месяц неустанно взимала Кадрия.
- Оскаровна поправляется, - отозвалась соседка по парте, сладко потягиваясь. - Но я слышала, она не хочет сюда возвращаться. Поставила начальству ультиматум: выйдет при условии, что мы переедем до её выздоровления. На новое место, где нечисть не водится.
- Я её понимаю, - закивала Антонина, уронила швабру под мой, уперла руки в бедра и принялась частить. - Что ни день, так происшествие. Позавчера у вас дела жуткие творились. Вчера лампочки мигали по всему второму этажу. Сотрудники с перепуга разбежались, да так, что дверь на лестницу снесли. А сегодня с утра у стоматологов на четвертом ЧП...
От неожиданности я пролила на себя остатки чая.
…Пришли на работу, а у них техника свихнулась. Включилась сама по себе. Гудит. Без врачей готова зубы сверлить. Ужас! А потом взяла и успокоилась. Будто не было ничего. Они сначала не хотели открываться, но уйма народа была записана. Остались, хотя и тряслись осиновыми листами. И девочка-медсестра, и сам доктор. Ох, надеюсь он дрожащими руками никому челюсть не свернул.
Я нервно хихикнула и заработала сердитый Ленкин взгляд. Подумаешь! Имею право позлорадствовать. У меня с ангелоподобным Даниилом свои счёты. Не добившись серьезности от меня, Ивушкина глянула исподлобья на Антонину и сумела пронять немым укором. Да так, что уборщица ойкнула, закрыла рот и, выудив из-под моего стола орудие труда, приступила к непосредственным обязанностям.