— Тогда останемся в номере и будем заниматься только друг другом, — решительно ответила Мелинда, становясь коленями на край кровати.
— Похоже, ты здорово изголодалась по нормальному мужику — смущённо покачал головой Рой, не зная, что ещё ответить.
— Ты скоро должен будешь уехать. Я знаю. И поэтому хочу получить от тебя как можно больше. Знаешь, это даже странно. Раньше я видела только смутные образы. Не больше одного раза в неделю. А рядом с тобой уже второй раз за день.
— Надеюсь, это не повредит тебе.
— Хочешь сказать, что я не сойду с ума до твоего отъезда?
— Я никогда не говорил, что ты сумасшедшая, — насупился Рой.
— Прости. Я сморозила глупость. Ты ни в чём не виноват, — быстро прижавшись к нему, виновато прошептала Мелинда.
— Я никому не хочу зла и меньше всего тебе, — ответил Рой, прижимая её к себе. — Но почему ты решила, что я скоро уеду?
— Я видела. Должно снова случиться что-то, что заставит тебя быстро уехать. Что-то, что ускорит события.
— Ну почему так происходит? Почему я должен бежать и прятаться, вместо того чтобы просто спокойно жить? — возмущённо проворчал Рой.
— Значит, ты не хочешь уезжать?
— Не хочу но, боюсь, придётся, — нехотя ответил Рой. — Я не провидец и не гадатель, но что-то, точно так же, как и тебе, подсказывает мне, что я должен ехать на Восток.
— Значит, всё-таки на Восток? — задумчиво переспросила Мелинда.
— Да. Там я смогу найти то, что мне нужно.
— И что же это?
— Понятия не имею. Знаю только, что оно находится там. Это сродни наитию. Ничего точно не знаешь, но чувствуешь, что делать нужно именно так. Господи, нас послушать, так это действительно разговор двух спятивших. Должен идти, потому что оно там. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.
— Не злись. Ты пугаешь меня, — тихо выдохнула Мелинда, ещё крепче прижимаясь к нему. — Мы не спятили. Просто мы оба говорим на одном языке.
— Надеюсь, — усмехнулся Рой, утыкаясь носом в её мокрую макушку.
В ответ она уткнулась носом ему в шею и, вздохнув, принялась нежно покусывать кожу. Вскоре эта игра сменилась более решительными действиями, и они снова утонули в сладком тумане. В таком режиме они прожили ещё два дня, когда утром третьего в их номере раздался телефонный звонок. Звонил портье, сообщивший, что мадам спрашивает какой-то мужчина.
Накинув халат, Мелинда встретила пришедшего в дверях. Едва увидев его, она презрительно наморщила носик и, не удержавшись, скривилась:
— Какого дьявола тебе от меня нужно? Зачем ты приехал, Спенс?
— Мне сообщили, что ты неожиданно сорвалась с места и кинулась в Мексику. Мне пришлось бросить всё и приехать следом за тобой, чтобы выяснить, всё ли в порядке, — ответил мужчина, с подозрением заглядывая внутрь номера.
Но Мелинда, очевидно, хорошо зная его, встала так, чтобы пройти он просто не мог. Для этого ему пришлось бы силой отодвинуть её. Понимая, что ему здесь не рады, Спенс продолжал заглядывать за плечо Мелинды до тех пор, пока она окончательно не потеряла терпение.
— Хватит, Спенс — резко сказала она. — Ты убедился, что со мной всё нормально, и теперь можешь проваливать обратно. Моя личная жизнь тебя не касается.
— Значит, я не ошибся и там действительно мужчина. Ты моя сестра, я хотел бы знать, с кем ты проводишь время, — продолжал настаивать Спенс.
— Пошёл вон, пока я не попросила своего друга спустить тебя с лестницы, — зашипела Мелинда, словно раскалённая сковородка, на которую попала вода.
Услышав в её словах неподдельную злость, Рой плюнул на все приличия и, натянув джинсы, вышел в коридор. Встав в дверях, он сложил руки на груди и, поигрывая мышцами, спросил, подражая сленгу дешёвых громил:
— Детка, этот козёл расстроил тебя? Может, набить ему морду?
— Господи, Мелинда! Вот уж не думал, что ты опустишься до дешёвых альфонсов! — притворно возмутился Спенс, опасливо отодвигаясь подальше.
На всякий случай. Вид здоровенного полуголого мужика внушал ему вполне объяснимые опасения. Сам Спенс едва дотягивал до метра восьмидесяти в росте, имея при этом субтильное, если не сказать хилое телосложение. На первый взгляд он больше всего напоминал складной плотницкий метр. Одни углы и линии. Это же определение касалось и его лица.
— Не пачкайся. Он уже уходит, — презрительно фыркнула Мелинда, глядя на посетителя с нескрываемой ненавистью.
— Ты всегда была неразборчива в связях и знакомствах, — удручённо признал Спенс. — Я всегда говорил маме, что она слишком балует тебя.