Его слова сообщили разговору новое направление, и все принялись обсуждать, как убивали драконов в жизни и в сказках, разного рода колющие и режущие удары, удары снизу, сбоку и сверху, всякие приемы, уловки и военные хитрости.
В продолжение разговоров Бильбо глядел на удлиняющиеся тени, и его тоска и дурные предчувствия все усиливались.
Наконец он прервал гномов:
— Я убежден, что оставаться здесь весьма небезопасно, да и какой смысл сидеть тут? Свежую траву дракон сжег, уже ночь, холодно. Я могу поклясться, что дракон налетит на наше укрытие еще раз. Смог знает теперь, как я проник в его логово, и, уж будьте уверены, догадается, куда ведет туннель. Он разнесет вдребезги наш склон, чтобы отрезать нам доступ внутрь. А если при этом раздавит нас, что ж, тем больше порадуется.
— Какие мрачные мысли, мистер Бэггинс! — сказал Торин. — Почему же Смог не заделал ближний к себе конец туннеля, если не хочет нас допускать? Мы бы услышали, если бы он его закрыл.
— Не знаю, не знаю. Наверное, сперва хотел меня заманить туда во второй раз, а теперь отложил на после ночной охоты или не хочет портить свою спальню. Не спорьте, прошу вас. Смог может вылететь в любую минуту. Единственное наше спасение — забраться поглубже в туннель и закрыть дверь.
Он говорил так горячо, что гномы послушались его, зашли внутрь, но медлили захлопнуть дверь. Им это казалось безрассудным: кто знает, удастся ли открыть ее снова изнутри, а оказаться запертыми в помещении, откуда один выход — через логово дракона, им очень не хотелось. Тем более что и снаружи, и внутри все было тихо. Они долго сидели недалеко от полуоткрытой двери и продолжали беседовать. Разговор зашел о гадких намеках дракона относительно гномов. Лучше бы Бильбо никогда их не слышал! Как хотелось ему верить сейчас гномам, которые клялись, будто действительно не задумывались о том времени, когда отнимут у дракона сокровища.
— Мы знали раньше, что попытка наша будет рискованной, — объяснил Торин, — знаем и теперь. Но я уверен, что у нас будет достаточно времени обдумать, как поступить дальше, после того как мы завладеем богатствами. Что касается вашей доли, мистер Бэггинс, то, уверяю вас, мы бесконечно вам благодарны, и вы сами отберете для себя, что захотите, как только будет что делить. Я понимаю ваше беспокойство по поводу доставки, допускаю, что проблема сложна, ибо с течением времени здешние края не стали безопаснее, скорее наоборот, но мы вам непременно поможем и возьмем на себя часть расходов по перевозке золота. Хотите верьте, хотите нет!
Здесь разговор обратился на сами сокровища и на отдельные вещи, которые запомнили Торин и Балин. Сохранились ли в целости копья, изготовленные для армий великого короля Бледортина, давно уже умершего? Копья с трижды закаленными наконечниками и древками, искусно украшенными золотом, — их так и не успели передать королю и получить за них плату. Щиты, выкованные для давно погибших воинов. Большой золотой кубок Трора, с двумя ручками, чеканкой и резьбой, изображавшими птиц и цветы; глаза у птиц и лепестки у цветов были из драгоценных камней. Кольчуги, позолоченные и посеребренные и непробиваемые. Ожерелье властелина Дейла, Гириона, из пятисот ярко-зеленых изумрудов, которое он отдал гномам в уплату за сработанную ими кольчугу для старшего сына, — никогда никто не носил подобной кольчуги из мелких колец чистого серебра, крепостью втрое превышающей стальную. Но прекраснее всего был громадный алмаз, который гномы когда-то нашли под Горой, в самой глубине, и назвали Сердце Горы, Аркенстон Трейна.
— Аркенстон, Аркенстон! — повторял Торин, задумчиво опершись подбородком о колени. — Словно шар с тысячью граней. При свете очага он сверкал, как вода на солнце, как снег в сиянии звезд, как роса в лунную ночь.
Бильбо слушал все эти разговоры вполуха. Колдовская притягательная сила сокровищ уже не действовала на него. Он сидел ближе всех к двери и ловил малейшие звуки снаружи и из глубины туннеля.
По мере того как тьма сгущалась, Бильбо нервничал все больше.
— Закройте дверь! — умолял он. — Мне все время чудится дракон, мне страшно. Тишина пугает меня больше, чем вчерашний грохот. Закройте дверь, пока не поздно!
Что-то в его голосе заставило гномов внять его просьбе. Торин, очнувшись от грез, встал и откинул ногой камень, не дававший двери закрыться. Что-то щелкнуло. Скважина на двери исчезла. Они были заперты в Горе навсегда!