– Проще отработать сотню-другую Циклов. Получить свободу по заслугам. Потому что обычно хозяева что-то придумывают насчет побегов, – неохотно признал Крумм. – Например, бомбу с дистанционным управлением в кандалах. Или яд, противоядие от которого есть только у надзирателей.
– Из вас же делают настоящих рабов! – не унималась Настя, а у Вити вдруг зачесалась лодыжка – в том самом месте, где еще недавно ногу окольцовывал электронный браслет слежения. – Так нельзя!
– А у вас дома совсем нет невольников? – угрюмо парировал разумный кот, опуская голову и даже не ожидая ответа.
Настя хотела возразить. И даже набрала в легкие воздуха, но поперхнулась и замолчала. Она вдруг тоже вспомнила… в частности, про червей, навеки привязанных к смертоносным Реакторам. Отвернувшись от загона, девочка последовала за остальными к соседней сцене, куда их вел проводник.
Миновали еще пару кварталов, состоящих из торговых улиц. Очередной помост с мельтешащими на нем гулами приближался, нависая над палатками и шатрами. А на нем…
На краю слева было установлено массивное кресло, снятое с гулского ходуна. За креслом (больше напоминавшим трон) крепился полиэтиленовый штандарт с яркой символикой клана и гранитным навершием; в основании лежало несколько каменных блоков с грубыми ритуальными узорами. Вокруг трона толпилась свита в знакомых примитивных нарядах из шкур и браслетов, разодетая в жуткие глиняные маски, скрывавшие лица до квадратных подбородков. В правой части сцены, уже выведенные из клеток, послушно ожидали своей участи пятеро безмолвных звероморфов (среди них не было ни одной кошки). А в кресле, вальяжно откинувшись на спинку и скрестив ноги, сидел собственной персоной Бордим Измельчитель, главарь Глиняных Следопытов в маске с железными шипами…
Несмотря на то что воины клана оставались вооружены, все их бумеранги и арбалеты были перемотаны Путами Благоразумия: ремнями и прочными брезентовыми чехлами, не позволявшими самым вспыльчивым мгновенно пустить оружие в ход. Такие же простые меры предосторожности ребята могли видеть на ружьях и топорах урожайщиков – по общим законам Торжище было обязано пройти мирно, без кровопролития и тем более чьей-либо гибели.
Вокруг близнецов собиралась толпа. На помост поднялся гул в рабочем фартуке поверх опрятных длинных одежд, в этом лысом коротышке безошибочно узнавался распорядитель аукциона. В руках он держал бронзовый молоточек и небольшой гонг, в который намеревался бить при окончании торгов. Над помостом тут же прокатился глухой мелодичный звон – так ведущий призывал к тишине и объявлял начало продаж…
Дети переглянулись, молча спрашивая друг друга, где же может находиться сестра Крумма. Бритоголовый тем временем выставил на продажу двух крохотных волосатых существ, используемых, судя по всему, в качестве торговых советников. Хвостатые мохнатики (мы бы, скорее всего, признали в них юрких мартышек) жались друг к другу, с опаской поглядывали на Бордима и дрожали, ожидая приговора.
– Что это за зверьки? – спросил Витя, наклоняясь к Крумму так, чтобы его никто не услышал.
– А? Что? – Звероморф, казалось, очнулся от тяжелого сна. Поразмыслил над вопросом, возвращаясь в реальность из мира грез. – Это ловкачи. Умные малыши, да. В разведке, торговле или охране жилища им нет равных. Их осталось очень мало. В какой-то момент часть арсилитов решили, что Наседка выводит новую расу, чтобы противостоять кланам. Тогда ловкачей стали истреблять. Но часть укрылась в нежилых кавернах. Теперь они стоят кучу сребров…
Из толпы полетели первые предложения – ставка, еще одна, повышение ставки. Кто-то выругался, кто-то азартно потирал руки. Распорядитель кивал, каждый раз направляя молоточек на претендента, и начинал неторопливо считать вслух громким зычным голосом. В итоге над сценой прозвучало «три!». Следопыты радостно заухали, довольные добычей, а Измельчитель даже расхохотался. Арсилит, выкупивший ловкачей, поднялся на сцену, чтобы забрать приобретение.
Похожим образом в последующие полчаса были проданы совсем молодой жеребец, рогатый тяжеловоз и еще один мохнатик-ловкач. У ребят начали затекать ноги, плечи болели от случайных тычков, а копившееся напряжение заставляло сердце сжиматься, вызывая приступы удушья. И когда казалось, что больше Глиняным нечего предложить покупателям, на сцену вывели еще двоих звероморфов. Первым шел четвероногий ящер (словно уменьшенная копия Старшего Брата Артефициалии), старый и полуслепой. А вот вторым…
Даже не прикасаясь к Крумму, наши герои почувствовали, как напряглись мышцы саблезубого, готового броситься к помосту. Из глотки раздалось глухое вибрирующее рычание, хвост хлестнул по полосатому боку. Звероморф даже шагнул вперед, но Дмитрий бесстрашно положил руку на его загривок, ощутив, как шерсть под пальцами поднялась дыбом.