Но вот дьяк дошёл до строчек, где сообщалось, что хан требует выкупа. Услышав эти слова, князь, не сдерживаясь, заскрипел зубами, а руки сжались в кулаки с такой силой, точно он увидел перед собой врага. Князь в ярости заходил по комнате.
Немного успокоившись, князь присел на одр. Дьяк сидел, не шелохнувшись, а князь уставился в пол. Наконец он поднял голову.
— Внук, — он посмотрел на дьяка, — хан хочет мня разорить дотла, чтобы Московия больше не поднялась. Вот! — он сделал фигу и потряс ей: — Что хан от меня получит. Но отпиши ему, что как соберём деньгу, сейчас же и отправим. Пущай ждёт, собака! Так напиши, чтобы пока у хана зла не вызывать. Василию опиши, чё и как у нас.
Бояре, сопровождавшие Василия, заметили, как сильно поменялся их князь задружившись с Албердой. Хандра, охватившая было его, пропала, как весенний снег. Князь был наполнен жизнью, для них непонятной, скрытой. Но они видели, что менялся Василий с лучшую сторону: становился более рассудительным, но и более жёстким. Сейчас боярин Кошка денно и нощно занимался каким-то поручением княжича, о котором никому ничего не говорил.
Одно дело у него не получалось. Мурат наотрез отказался продавать девку за любые деньги. И боярин надеялся только на его отца Едигея, который отбыл невесть куда. Едигей был хитрым и умным человеком. Их пути однажды пересеклись. Ещё в период Мамаева правления Едигей был его правой рукой. Тогда они встретились на переговорах и поняли друг друга. Дело решили так, что оба хозяина остались довольны. Вот на него-то и надеялся Кошка. А пока…
Василий пришёл к Алберде, но того не оказалось на месте. Старый Алберда только пожимал плечами. Поучившись у него татарскому, Василий пошёл домой. Так продолжалось несколько дней, и Василий понял, что его друг в одиночку пытается что-то сделать. Ему хотелось быть рядом, помочь другу. Но где он?
В один из дней Василий направился, как обычно, к старому Алберде. Подходя к его выцветшему шатру, он уловил вкусный и необычайный аромат. Входя в шатёр, княжич подумал: «Что-то у старого случилось». И увидел его сидячим, калачиком свёрнутые ноги. С обеих сторон горели, коптя, фитили, опущенные в мисы с жиром. Поза его была какой-то застывшей, и он не ответил на приветствие Василия. «Что это с ним?» — подумал Василий и услышал, что кто-то словно заворочался на лежанке. Он повернул голову и увидел, что там кто-то лежал, укрывшись с головой накидкой. Княжич подошёл на цыпочках и приподнял край накидки. О, господи! Он не поверил своим глазам: под ней лежал его «брат». Василий опустил накидку и осторожно примостился рядом. Раздался заспанный голос:
— Василь, это ты?
— Я, я, — обрадованно ответил он.
С его языка едва не сорвались слова: «Где ты пропадал?» Но он сдержался от вопроса. «Захочет, сам скажет», — решил он.
Тот какое-то время полежал, потом неожиданно резко поднялся.
— Ты пойдёшь со мной? — спросил Алберда, глядя на приятеля.
У княжича опять в голове закрутился вопрос: «Куда?» Но что-то сдержало его об этом спросить. И он ответил кратко:
— Пойду!
— Ты сможешь достать пару хороших осёдланных лошадей? — спросил Алберда.
— Попробую, — не очень уверенно ответил Василий.
— Постарайся. Завтра надоть ехать. Я тя жду с рассветом, — сказав это, он вновь лёг, укрывшись с головой.
К этому времени старый Алберда как бы пришёл в себя.
— Она долго не был, — он кивнул на молодого, — очена устала, пущай она спита. А твоя садыся, истить будышь.
Старик поднялся, откинул полог перегородки и скрылся на другой половине. Вскоре он вернулся с большим блюдом — на нём дымились куски душистого мяса. Блюдо поставил перед Василием, который научился, к радости старика, сидеть по-татарски.
Хотя Василий был сыт, но аппетитный запах заставил его взять кусочек. Василий понял, что это была баранина. Но как приготовлена. И он принялся её уписывать.
— Как ты, Алберда, её приготовил?
— Моя развела огонь в яме…
— И чё, в яме он жарился?
— Да-да! — закивал головой старик.
— Ох, и хорош барашек, — рассмеялся Василий.
Затем, вытерев бороду, поднялся.
— Благодарствую тя, Алберда. Смачна твоя еда. Я пошёл. Коней надоть искать, — пояснил он.
На следующий день, едва начало светать, Василий появился у албердовского шатра на коне, ведя в поводу второго коня. Молодой Алберда набивал в шатре чувал разными припасами. Услышав лошадиное ржание, выглянул наружу.
— Здоров будь, — поприветствовал он княжича, выходя из шатра, чтобы осмотреть лошадей. — Добры коняги, татарам на своих вряд ли угнаться.