— Понятно, значит, говоришь… — сказал старик и взял ещё не нарезанные травы, по одной веточки каждой. Приподняв их, каждую в разной руке, спросил. — Какая из них и для чего нужна?
«Влип» — только и подумал Стенсер.
Ошибиться было сложно, но, в таком сложном деле он приуспел.
— Ага, — протянул старик, а после, тяжело вздохнув, сказал. — Вот эта трава, — для вкуса, а вот эта — для здоровья. Теперь-то ясно?
Мужчина кивнул, а домовой тихо прибавил: — Эх, зелень молодая, ну и смена у людей растёт!
После этого старик, было, начал отдирать прилипшую лепёшку от сковороды, но, остановившись, поставил сковородку на стол и пододвинул к Стенсеру:
— Сам напакостил, сам и отдирай!
Спустя пару минут безуспешной борьбы с прилипшей тёмной коркой, Стенсер думал: «Ну и что мне с тобой делать?» И ничего лучше ему в голову не пришло, как начать скоблить сковородку ножом. Он надеялся, что едва подцепив, сможет избавиться от пригоревшей корочки, но не тут-то было! Ему удавалось отдирать кусочки, в то время, как основная часть пригоревшей корки не отходила.
— Ты никак издеваешься? — спросил домовой, глядя на это. — Смочить водой, не пробовал?
Спустя пару минут, не вытерпев, домовой взялся чистить сковородку.
«Как-то неудобно получилось, — думал Стенсер, глядя, как старик сам с трудом справляется с надоедливой корочкой. — И помочь не знаю чем».
— А ну-ка, дай сюда нож! — не вытерпел домовой и сам принялся скоблить сковородку.
Когда сковородку удалось отчистить, Стенсер подкинул в печь нарубленный валежник. Подойдя ко столу, потянулся было к кастрюльке с тестом, но старик так красноречиво взглянул на него, что мужчина невольно отступил на шаг назад.
— Не мешай, — сказал домовой, а после, помолчав, прибавил. — Стой рядом и учись, но под ногами не путайся!
Домовой отрезал от куска сала небольшой кубик и, подцепив его ножом, понемногу топил на сковороде.
Старик дождался, когда такое, импровизированное «масло» закипит, и только после, оглянувшись на молодого мужчину, сказал:
— Лучше делать понемногу. Сложно, но хотя бы не будут внутри сырым.
А после, делая маленькие комочки, домовой бросал их в кипящий жир. Не отрывая взгляда от сковородки, он сказал:
— Не стой столбом, принеси тарелку… — а после, точно ругаясь, прибавил. — Нужно ж куда-нибудь складывать!
Стенсер следил и постигал сложную науку. И ему это казалось чем-то простым и понятным: «Больше боялся, делов-то! — думал он, — Не такая уж и сложная задачка!» Только в какой-то момент, когда теста почти не оставалось, старик сказал:
— Давай, вставай к печи. И это, немного салом натри! А то уж и не на чем готовить.
Только после этого мужчина понял, что легко готовить, только наблюдая, а самому ой как не сладко приходится. Себе он говорил: «Это только дело привычки… немного времени и практики, — и сам буду делать не хуже!» — думал он так, вытаскивая неказистые, не до конца пропекавшиеся кругляши.
Сняв сковородку с огня, сидя у окна, он попробовал поостывшие хлебные кругляши. Попробовал и едва не выплюнул: — «Ну и гадость!» — но, странное дело, съев один, взялся за другой. И мысленно жалуясь, на не съедобность, на плохой вкус, продолжал жевать всё новые и новые кругляши.
Уже вечерело, когда Стенсер засобирался. На вопрос старика: — Куда? — ответил честно:
— Прогуляюсь немного, воздухом свежим подышать. — только не добавил, что прогуляется до зайца.
— Немного с собой возьму, — сказал Стенсер, ложа в карманы брюк хлебные кругляши. — На свежем воздухе аппетит просыпается.
Домовой, уходя куда-то за печь, небрежно бросил:
— Возьми побольше, сам хотя бы на свежем воздухе попробуй.
31
Взобравшись на холм, Стенсер осторожно ходил, вглядываясь в травы. Он пытался отыскать зайца и боялся на того, по неосторожности, наступить. Только время шло, он бродил по холму, но зверька и в помине не было.
«На что я рассчитывал? — спрашивал себя Стенсер. — Неужели я и в самом деле думал, что всё получиться так легко? Я приду, и этот зелёный зверёныш тут же покажется… Как это было наивно!»
Чувствуя досаду, едва ли не смеясь над собой, молодой мужчина заставлял себя ходить по холму, выискивая зелёного зайца. Он говорил себе: «Нельзя отступать, нельзя бросать начатое! Нужно найти его. Я должен найти его! Пусть эти шарики — далеко не хлеб, но всё же… я должен хоть как-то извиниться перед этим неразумным созданием».
Ветер со свистом проносил над холмом. И травы так шумно-тревожно шептались, что Стенсеру послышался тихий голос самой природы. Он не разобрал её слов, но мысленно задал себе вопрос: «Почему должен, зачем ему, зверьку это? Думаешь, без тебя не справиться? А если и не справиться, так туда ведь и дорога!»