Рядом со столом стояли два шкафа. Один совершенно пустой, но другой…
«Пусть и немного, — думал человек, осматривая тарелки, — но уже кое-что!»
Положив в тарелку большую часть позднего ужина, мужчина поставил тарелку на стол и, чувствуя сомнение, сказал чуть громче обычного:
— Хозяин, идём ужинать. — голос прозвучал так, словно сказал кто-то другой, незнакомый.
Старик, выйдя из темноты, удивлённо сказал: — Спасибо. — и, сев за стол, жадно накинулся на еду. Он ел голыми руками, обжигался об горячее, чавкал и давился, — невероятно спешил, точно опасаясь, что отберут.
«Это сколько нужно голодать, чтобы так есть?» — изумлялся мужчина.
Мужчина и сам хотел скорее приняться за ужин, — тело требовало, но видя пример старика… ему была неприятна одна только мысль, что он может также остервенело есть.
Когда старик доел, он встал из-за стола и, чуть склонившись, повторил: — Спасибо.
Понимая, что тот сейчас уйдёт, мужчина оторвался и жестом попросил старика не спешить. Дожевав кусок, начал разговор:
— Послушай, дед… как-то не правильно, что ли? Но, я же тебя не знаю, а под одной крышей находимся… тебя как величать?
— Как величать? — повторил старик и хмыкнул. — А я и не помню… Забыл, старый… — махнув грязной рукой, добавил. — Но знаешь, ты можешь звать меня просто, как другие, — домовой.
4
— Старик, знаешь, — задумчиво говорил мужчина, — а я ведь не могу имя вспомнить. Да и прозвище не скажу, — забыл.
— Тоже, стало быть? — в голосе старика послышалось недоверие, а сам он сощурил глаза и пристально вгляделся в растерянное лицо мужчины.
— Ну, да. — сказал он, а сам думал. — «Только каким образом такое могло случиться?»
Старик кивнул, постоял немного и скрылся в темноте. А мужчина, оставшись на едине со своими мыслями, присел у огня и крепко так призадумался: «Разве можно забыть имя? Это… — он попытался вспомнить что-то ещё, но ощутил, как лесным пожарищем, в его груди разбегалось чувство страха. — Я… всё забыл?»
И сколько бы он ни рылся в своих скудных воспоминаниях, сколько бы ни старался вспомнить хоть что-то важное, результат был один — ничего. Он пытался вспомнить, откуда пришёл, и зачем ему нужно было придти именно в эту деревню, но, опять-таки, не смог этого упомнить. И чем больше мужчина пытался вырвать из мрака забвения какие-то обрывки воспоминания, тем больнее и тягостнее становилось на сердце. Только в какой-то момент, когда болезненность стала совсем уж нестерпимой, он наткнулся на одну мысль, которую стал развивать:
«Если я не помню прошлого, стало быть, не так уж оно и важно для меня? А если так… если я пришёл, в брошенное место, да с инструментом… значит, у меня не было прежде дома, а тут… просто случайно… или не случайно, но искал новый дом… Всё это значит, что ничего, в сущности, я не потерял, а только приобрёл — новый дом. Целая деревня, и возможно, полностью моя! Разве что этот дом и старик, но, вроде как остальные-то дома!»
Спустя незначительное время мужчина уже думал по-другому и насчёт имени:
«Если я его забыл, то, наверное, оно не имело значения. Значит, я не только могу, но и должен взять себе новое и больше не беспокоиться об этом. Жить дальше… спокойно так жить, да добра наживать!»
Ещё немного подумав, продолжил:
«Не знаю этого старика, но, если он здесь живёт, то, поди, лучше меня знает, как с этим управиться — глянул на незнакомый рабочий инструмент, — а ещё он знает местность. Да и дом вроде не так уж и плох… И если у него не совсем уж скверный характер, то… А почему бы не попроситься к нему жить? Да и он так же, как и я, забыл своё имя».
Размышление он окончил так:
«И мне, и ему следует обзавестись новыми именами. Ведь старых уж не вернуть, а болеть по ним — бессмысленно. Так что буду двигаться дальше… надеюсь, и он сможет».
Встав со стула, мужчина вышел в центр комнаты, и обратился к темноте:
— Эй, старик! Не спишь ещё? Идём, разговор есть.
Раздался тяжёлый вздох, а после, спустя где-то минуту, из мрака вышел старик.
— Чего тебе?
Мужчина объяснил свою мысль, но, судя по угрюмости на морщинистом лице старика — тот не разделял его идеи. И, как итог, он спросил мужчину:
— А на кой ляд?
— Как же? Жизнь не ждёт, нужно двигаться дальше!
— И причём тут новые имена?
В удивление человек развёл руки: