«Ну и как мне с этим работать? Что делать? — спрашивал он себя.
Но усмехнувшись, Стенсер тут же ответил:
— «Достану что-нибудь и буду ковырять их… по одному, может по два… ковырять и вытаскивать! Ну не бесконечные ведь они, в самом деле!»
И он, перейдя на другую сторону реки, отправился на поиски какой-нибудь дрыны. А сам невольно вспомнил позабытую поговорку:
— Дело смелых боится, а жизнь идиотов, готовых преодолевать её превратности и невзгоды.
51
Поздним вечером, когда уже темнело, речник приплыл к завалу и, ругаясь на человека, гнал его домой.
— Проваливай, скорее, отсюда!
— Ты чего такой злой? — удивлялся Стенсер, продолжая портить очередную дрыну о плотно сложенные камни.
Он рассчитывал за один день разобрать не меньше половины завала, но: «Будет счастьем, если хотя бы четверть успел расчистить».
Очередной камень шумно плюхнулся в воду.
— А ну, кому говорено? Иди уже домой!
Только Стенсер, словно не слыша грозного окрика, продолжал разбалтывать очередной камешек: «Кто же такой добрый и мастеровитый додумался тут соорудить переход… и главное, зачем?»
— Извини, конечно, но домой я не пойду… уж лучше здесь заночую… и, ведь на утро сразу за дело смогу приняться! — не отвлекаясь от дела, сказал человек.
— А есть тебе, я так понимаю не нужно? Или что, сырой рыбкой не побрезгуешь?
Стенсер хохотнул, представив, как он есть холодную, не чищеную рыбу.
— Тут ты прав… только понимаешь, дома мне житья нет, — кошмары меня… они ведь в могилу сведут!
— Кошмары, говоришь? Ты забыл, что тут по ночам нынче бывает? Забыл, да? Напомнить… или лучше сразу подождём, когда всё повториться?
Стенсер вспомнил, как бегал по густому туману. Вспомнил, как боялся, и как ненавидел шелест крыльев над головой.
— Но и там, под крышей дома мне житья нет!
— Кошмары говоришь?… кошмары… кошмары… — в глубокой задумчивости говорил речник. — А знаешь что, есть у меня одна мысль! Подожди, я скоро. — сказал речник и скрылся под водой.
Стенсер продолжал работать и только пробубнил под нос: — Словно я куда-то спешу.
Спестя время, оказавшись у самой насыпи, речник скомандовал:
— Держи! — он протягивал какие-то водоросли.
Стенсер наклонился и взял их.
— А теперь проваливай, пока ещё не поздно!
— Что с ними делать? — спросил человек.
Он отходил от воды, видя, что речник уже не на шутку злиться.
— В еду добавь, — крикнул рыболюд. — Только сырыми съешь! Уснёшь прежде, чем успеешь сосчитать до двадцати! И никаких снов!
Стенсер с удивлением посмотрел на тёмные, дурно пахнувшие водоросли.
«Они-то, да так помогут?» — подумал он.
— Да иди же ты, быстрее! — кричал речник.
«Пожалуй и в самом деле не стоит испытывать терпение судьбы, — того и гляди, обозлится!»
Придя домой, Стенсер увидел домового. Старик недовольно поглядел на человека. Поглядел, да и поплёлся за печь.
«Ни единого слова не проронил, точно и нет меня!» — подумал человек. — «Или и того хуже…»
Стенсер глянул на комок водорослей в руке. Принюхался, и поморщившись, сказал себе: «Ну и гадость! Я что, в самом деле собираюсь их съесть?»
Он начал завтракать, но еда, даже после тяжёлого рабочего дня, не особо-то его интересовала. Точно застревала комками в горле. И немало намучившись, Стенсер поглядел на лежанку, и представил себе, что очередную ночь будет страдать от кошмаров.
«Ну, не такие уж они и сомнительные на вид… да и запах вполне себе терпимый…» — думал он, глядя на водоросли. — «Если подумать, то это, наверное, не самое вредное, что я ел… а польза от этого явная и несомненно нужная!»
Спустя не более пары минут, он вовсе мысленно вскричал: «Да чего я вообще время тяну? Кто я, мужчина или неженка? Подумаешь! Гадость какую-то съесть! Тьфу, ведь, а не задача, пустяк!»
Он откусил первый кусочек, маленький-маленький, и кое-как его проглотил. Столь отвратный вкус едва не вызвал рвоту, — с немалым усилием Стенсер проглотил подступивший к горлу комок.
«Гадость конечно… только… — он посмотрел в сторону печи. — Уж лучше я немного пострадаю от этого отвратного вкуса, чем от очередного прихода Будимира в мои сны!»
И уже утром, проснувшись с лёгкой и свежей головой, Стенсер немало изумлялся. Тело отдохнуло и было бодрым, а аппетит как у зверя, — то, что оставалось в кастрюле, он доел, и сделал себе ещё плотный, добротный завтрак. Только после, уже сознательно говоря себе: «Нельзя больше, иначе работать не смогу» — заставил себя пойти в сторону заваленного участка реки.