После, уже выйдя из деревни, Стенсер оглядывался кругом, прикидывая, куда бы лучше прикопать такую «радость»? В сторону полей и воды даже глядеть не стал, думая: «А вдруг они того, осерчают?» — а больше и ничего не видел, разве что лес, где, вероятно, дятлы от такого гостинца взбесятся, предлесье с зелённым зайцем: «Да куда же мне его деть?» — думал Стенсер не находя нужного места и… случайно обратил внимание на холм. Во сне именно на том холме он познакомился с причудливой чёрной тварью.
«И почему я его сразу не приметил?» — удивился мужчина, уже шагая к холму.
Порядочно перемазавшись жирным чернозёмом, Стенсер решил сходить на рыбалку. Да и поговорить ему хотелось с кем-нибудь… помимо хозяйственных духов. Мог бы, конечно, сходить на речку, но шагал в сторону значительно более далёкого пруда. Себе он говорил, что: «Там, просто, собеседник хороший и интересный», — и даже искренне верил в это.
Придя туда, на пруд, молодой мужчина был рад простому общению с тревожившей его сердце девушкой. И пусть разговор вязался с трудом, но всё же Стенсер раз за разом пытался завязать продолжительный и интересный разговор. В какой-то момент он заговорил о том, что ему снилось, и о том странном животном, что хотело его загрызть.
Девушка впервые проявила по-настоящему живой интерес, начала расспрашивать мужчину. А он и рад рассказать. Улыбался, да всё вспоминал, что мог, и делился этим. Одно только его огорчало, — раны слишком уж зудели и временами, в правую руку точно гвоздь вбивали.
— А там, часом, холодно не было?
— Было! — радостно воскликнул Стенсер, но тут вновь ощутимо ударило боль по руке. Он попытался почесать, сквозь повязку, правую руку, но боль стала прокатываться ощутимо сильнее. — И не только там, — продолжил он.
— Расскажи мне поподробнее об этом! — просила девушка, подплыв к самому берегу.
Молодой мужчина стал судорожно копошиться в своих воспоминаниях и рассказывать о всех случаях, когда ночью было столь холодно, что пар валил при дыхание.
— Эх, человек, — печально протянула водная дева, — а ты ведь и не догадываешься, что происходит!
— А что происходит? — удивлялся Стенсер.
— Ты оглядись кругом, внимательно погляди на травы. Ты видишь, чтобы их холодом повредило?
— Нет, не вижу. — ответил мужчина.
— А почему?
Стенсер попытался угадать, но, так и не сумев найти отгадку, спросил:
— И почему же?
— Полуночница вернулась!
Обратно Стенсер возвращался глубоко размышляя. В руках корзина с рыбой, а кругом знакомые места.
«Ну, вернулась и вернулась, — думал он, — а мне то что?»
Его больше обеспокоило, что девушка уплыла, сказав, что:
— Мне нужно быстрее поговорить с отцом. Но и ты будь внимательнее, по ночам из дома ни ногой!
А молодой мужчина легкомысленно продолжал думать: «А мне-то что?»
И это, «А мне-то что?» молодой мужчина прочувствовал на себе только наступившей ночью. А перед этим он заглянул в тот дом, в котором обитал, когда поссорился с домовым. Зайдя во внутрь, он добродушно спросил:
— Проголодался?
Ему ответило щёлканье ультразвука.
Усмехнувшись, Стенсер бросил на пол рыбину покрупнее и, пожелав приятного аппетита, пошёл к себе домой.
72
Вечер не предвещал быть богатым на разнообразие. Стенсер готовил ужин, а старик-домовой занимался плетением из прутьев ивы. Молодой мужчина специально, по просьбе домового, ещё раз прогулялся до пруда и притащил домой пышную охапку податливых прутьев.
Меж собой они не говорили, — каждый думал о своём. Что думал старик, Стенсер, конечно, не знал. Но его мысли целиком и полностью занимал страшный зуд, где-то среди ран, в правой руке. И даже ничего особо не хотелось, просто по привычке готовил. Но, к старику лезть больше не хотел: «Того и гляди, в самом деле погонит к дворовому или баннику жить… как же он сказал? «Чтобы глупости тут не учинял!»».
И чем ближе наступал час полуночи, тем больше мужчина страдал от странного зуда. Точно это было как-то связанно меж собой. И повлиять на это не было никакой возможности.
— Приятного аппетита, — пожелал домовой, когда они сели за стол.
Но, вместо того, чтобы приступать к еде, молодой мужчина сжал правую руку левой и немного покачивался, словно убаюкивал ноющую боль.
— Спасибо, — сквозь зубы, сказал Стенсер.
Старик, съев первую ложку, остановился, пристально поглядел на человека, а после спросил:
— Ты чего это?
— Да… говорил же… руку ломит!
Домовой ухмыльнулся.