А дальше молодой мужчина с жаром доказывал, что и в самом деле не помнит никакой такой Марьялы, что он потерял память и вообще:
— Зачем мне тебя обманывать?
— Не знаю, — с какой-то невероятной лёгкостью в голосе и добродушием, отвечал старик. — Сам удивляюсь, зачем?
И Стенсер приходил в тихое отчаяние, потому что ну никак не выходило по-настоящему доказать, что он забыл прошлое, что не знает никакой Марьялы. А старик едва удерживался, чтобы не расхохотаться, продолжал понемногу поддевать молодого и глупого мужчину.
Когда Стенсер смолк, не находя ни единственного слова, чтобы оправдаться, старик не смог удержаться и расхохотался. Сначала не понимая и удивляясь, Стенсер глядел на домового, но после, приходя к простому пониманию, что его обдурили, начал закипать от нараставшего и клокотавшего внутри гнева.
— Ах, ты… старый!
Но старик сделал то, чего человек явно не ожидал, — просто поднял руку, призывая к спокойствию, а после, уняв смех, домовой, вновь добродушно улыбаясь, сказал:
— Рад, что хворь и в самом деле оставила тебя!
7
Завтрак неожиданно затянулся. Как казалось, случайно начавшийся разговор, неожиданно перерос в монолог домового. Старик, по временам прерываясь, и почёсывая свою огромную бородищу, рассказывал человеку, какую тот умудрился получить хворь. Сам же Стенсер, сидя за столом напротив старика, внимательнейшим образом слушал.
— Это не обычная какая-то болезнь или простуда, нет! — восклицал старик, выпучивая глаза, тем больше нагоняя страху, — эта хворь не так проста, как тебе могло показаться! Она получена в ночи, а потому на ней непременно есть след полуночницы… и даже если её нет поблизости, так это не значит, что тебе повезло… вот со мной, тебе явно повезло, уж я-то знаю толк во врачевание! — старик поднял указательный палец, и замолчал, всем своим видом давая понять, как это необычно и важно.
— Так ты врач? — спросил Стенсер, подумав, что домовой ждёт от него вопроса.
— Тьфу, твои врачи да дохтара! — ругнулся старик, отмахиваясь от слов молодого мужчины, как от мухи. — Ничего они не смыслят, слышишь? Ни-че-го! Это, быть может там, в городе, они хоть чаго-то, да понимают, но тут… грош им всем цена!
Стенсер кивнул, посчитав, что не стоит пока ни о чём спрашивать, сообразил, что старик и сам не плохо и без его помощи сможет говорить.
— Так что я хотел? — спросил домовой и почесал затылок.
«Неужели ему это как-то поможет вспомнить? — подумал молодой мужчина. — Наверное, нужно подска…»
Но, старик опередил его, вспомнив:
— Точно, та хворь! — воскликнул домовой, радостно заулыбавшись.
«Да ну ладно! — мысленно воскликнул Стенсер. — Оно что, так работает?»
— Если её, эту полуночную заразу сразу не извести, то она, как какой-нибудь жучок, начнёт тебя, подобно дереву грызть.
«Это он меня сейчас деревом назвал? — подумал молодой мужчина. — Или сразу бесчувственным, ничего не соображающим чурбаном?»
— Понимаешь? — говорил домовой. — Эта хворь неустанно, денно и ночно съедала бы тебя. И что бы ты ни делал, к какому бы своему дохтору не побежал, а всё равно, это бы тебе нисколички не помогло! — старик расплылся в улыбке, а после, как будто бы объясняя что-то совсем уж маленькому и глупому ребёнку, продолжил. — Травы нужно знать! Травы, в них вся сила и жизнь, понимаешь?
Старик явно заговорил о том, что ему было близко. Говорил с интересом и упоением, улыбался и, даже глаза его стали блестеть в тихом сумраке дома.
— Муравушка и мать, и защитница, и спасительница всякой малой твари. Но и о нас не забывает, — как самым любимым своим детям помогает. Взять хотя бы зверобой, — домовой поглядел на Стенсера, — ты знаешь такую траву?
Стенсер растерялся. И пусть даже не знал о такой траве, но всё же ему стало немного обидно, когда старик почти сразу же махнул рукой, да ойкнув, продолжил:
— Что ты там знаешь? Городской! — пренебрежительно бросил он. — Ничего вы в настоящей жизни не знаете!
Молодому мужчине стало обидно из-за такого отношения. Ему даже захотелось воскликнуть: «Так ты объясни, в чём же беда?» — только старик, точно прочитав мысли, уже начал объяснять.
— Зверобой хорошая, добрая мурава. Ты её завари в кружке, — вот тебе и добрый, полезный чай. Поможет от простуды, да и так… перетри эту травушку в кашу и приложи на рану и, как думаешь, что?
— Что? — как-то сразу, даже не задумавшись, переспросил человек.
— Рана быстрей заживёт, а всякая дрянь и хворь даже не вздумает к тебе прицепиться!