— Соберись с силенками, мужики! — громко и весело крикнул Дмитрий волынцам, — сейчас мы их постучим! Только не забываться! Не зарываться! За татарами не гнаться!
— Не гнаться... — проворчал тихо Иван, — самим бы дай Бог не удрать.
— Ничего, это настроение поднимает, — тоже тихо ответил ему Дмитрий, а сам крутил в голове: «Если спереди тумен, да еще с флангов подъедет по тумену — тяжеленько придется... Только откуда они три тумена наберут? Нет, с флангов немного должно быть».
Когда показались татары, Константин, окончив свой опасный посев, увел обозников с поля, подъехал к Дмитрию. Тот вместе с Любатом уже остановился на самой высокой точке берега, откуда собирался следить за битвой.
— Константин, ты, когда татары по «чеснокам» пойдут, заставь своих хорошенько пострелять. Как можно больше наваляйте, чтобы они сами себе дорогу загородили.
— Я уже предупредил.
— Ну, с Богом!
— С Богом, князь! — Константин перекрестился и отъехал. Начали креститься отроки, Любарт повернулся на восток, крестясь и творя молитву. Дмитрий же повернулся к склонявшемуся к горизонту солнышку и замер в своей молитве.
Ни Любарт, ни отроки не удивлялись, они привыкли. Да и сами-то они молились далеко не по канону, а Любарт, тот, может, и не только Иисусу.
Дмитрий поднял голову. Развернул коня. Войско было готово, воины замерли в ожидании. Татары с фронта подошли уже к самым «чеснокам». Вдоль берега стаи татар густели, превращались в сплошную массу.
«Да, и с флангов густо, — отметил про себя Дмитрий, — но теперь уж ничего не поделаешь. На арбалетчиков надежда. Начинается...»
Он посмотрел на Любарта:
— Ну что, дядя Митя, с Богом?!
— С Богом!
* * *
Из степи татары двигались неспешной рысью, плотно сомкнутым строем, и на новогрудцев пошли, не останавливаясь. Послышался знакомый уже литвинам визг покалеченных коней, полетели стрелы.
С флангов пока не атаковали, было только какое-то непонятное мельтешенье. Но вот слева пошли.
— Боже, помоги арбалетчикам! — выдохнул Любарт. Справа атаки пока не было, там постреливали, но не густо. Дмитрий обернулся к отрокам:
— Сенька, слетай к Корноуху, узнай, как там, а то пылью застит.
Сенька умчался. А князья увидели, что и справа татары пошли, и там арбалетные стрелы взвились тучей.
— Пашка! — уже не оборачиваясь, крикнул Дмитрий. — К новогрудцам! Узнай, что у них.
Умчался и Пашка. Через некоторое время вернулся Сенька, возбужденный, веселый:
— Князь, татары отошли! Арбалетчики их стрелами отогнали!
— Что, до сабель не дошло?
— Нет!
— Будем живы, Корноуху шапку золота насыплю! — смеется Любарт.
— А остальным?
— Остальным по бабе из гарема.
— Ты лучше гарем Корноуху отдай, чтоб они ему второе ухо отгрызли, а то хвастается про баб — сил нет! Василько, позови-ка сюда Вингольда, чего он там мается, так в бой, что ли, рвется?
Подъезжает Вингольд:
— Звал, князь? — он не знает, к кому обращаться, смотрит то на Любарта, то на Дмитрия.
— Посмотри отсюда, тут удобней, — приглашает Дмитрий. — Видишь, справа машутся как?
— Да, люто.
— А слева тишина.
— Ну, не тишина, но спокойней...
— Там вон, говорят, арбалетчики татар не подпускают. А Ионас с Василием, видно, подпустили.
— Может, и подпустили. А может, там противник посильней?
— Вот и посматривай в ту сторону повнимательней, может, помочь придется.
Слева татары снова пошли, и на сей раз, кажется, дошло до сабель.
— Сенька, а ну еще смотайся! А Пашка где потерялся? Чего он там мямлит?
Наконец появляется и Пашка:
— Там непонятно, князь! Дерутся! Сам Константин впереди где-то, я не нашел. Суматоха, что-то вроде, не так, а что — непонятно.
— Ну а помощи не просят?
— Нет.
— Ну и ладно, — Дмитрий, кажется, понял, что там за суматоха.
Теперь бой шел по всему периметру «подковы», и он спокойно ждал. Любарт и Вингольд вели себя намного нервозней и, кажется, были очень озадачены его спокойствием. Первым не выдержал Вингольд:
— Ну?! Так и будем ждать?
— А что делать? — весело откликнулся Дмитрий.
— Не знаю. Может, поднажать где? Чтобы переломить, да погнать...
— Зачем? Они сами отвалятся. Если, конечно, нас не продавят где-нибудь. Тогда уж дыру тебе затыкать, быстро и надежно. Только не продавят они.