— Много умных голов. Опытных.
— Да-а... Кругом одни умные. Что ж, слушай. Больших дел мы понаделали прошлой осенью. Литва окрепла, границы отодвинула. В основном на юг.
«В основном... Куда ж это она еще их отодвинула, интересно?» — Дмитрий скривился, заерзал, но Олгерд не заметил или не захотел замечать и продолжал:
— Все это необходимо закрепить. В отвоеванных у Орды землях нужна крепкая рука, власть! Согласен?
— Согласен, — уныло отозвался Дмитрий и переполз в другой угол кресла, он знал, что сейчас услышит.
— Ты хорошо показал себя в южном походе. И не только в награду за это, но в надежде, что именно ты увереннее других сможешь встать там твердо, установить власть и удержать ее, я предлагаю тебе удел на юге.
— Большой? — криво усмехнулся Дмитрий.
— Какой удержишь.
— Это как же? — ему стало интересно, — где же?
— За Киевом. Хочешь — Белую Церковь, хочешь — Канев, хочешь — все вместе.
Всего ожидал Дмитрий: удела, что он где-то у границы будет, но такого! Он был просто ошарашен, и чтобы не выказать замешательства, опустил голову и опять переехал в другой угол кресла.
— Тебя там что, клопы кусают?
— В этом рыдване клопов небось... — пробормотал Дмитрий.
— Что? Что ты там шепчешь? Недоволен чем, что ли?
— Много чести, Великий князь! — Дмитрий поднял глаза. Он все понял, все про себя прикинул и решил. Взгляды их скрестились, как две зеленые молнии, и более слабая, Олгердова, иссякла, он отвел глаза:
— Объясни.
— Не справлюсь.
— Боишься?.. Тогда братьям твоим отдать придется, они не откажутся.
— Отдай. Им полегче будет — свои уделы, свое войско... Но и они не справятся.
— Тогда, может, подскажешь, кто справится?
— А никто.
— Значит, все, чего добились, бросить? Все псу под хвост?!
— Великий князь, с кем мне прикажешь новые уделы оберегать? Ты мне войско дашь? Хотя бы то, что у меня в походе было?
Олгерд не то чтобы смутился, а подбирал слова:
— Ну, помогать обязательно будем. На том Литва стоит! По мере необходимости... Но самому крутиться надо. А то все: дай! И ты туда же.
— С кем?
— Что — с кем?
— С кем крутиться? Там населения оседлого никакого. Где я дружину наберу, тем более войско?
— Дружину с собой возьми, вокруг нее войско наращивай. Всегда так делалось и делается.
— Где она, дружина, Великий князь? Войско это не мое, а Любартово. Даже мой родной Бобров полк я с собой забрать не смогу: им здесь хорошо, а после этого похода и вовсе под завязку, у них тут дом, семья, земля, угодья — все! А там? Татарские стрелы и голая степь! И приказать я им не могу — они Любартовы. Даже ты не можешь. Да и можно ли в таком деле приказом? А те, местные? Сколько бы их там ни было, и какие бы они ни были... Они все к Киеву тяготеют — дань, с татарами какие-то отношения налажены, защита... Кстати, тогда что ж, половину владений у Владимира Олгердовича — того? — Дмитрий нажал на слово «Олгердовича» и двинул двумя пальцами, как ножницами.
— Олгердович — не твоя забота, — оборвал Олгерд, — но как же ты, интересно, Литву укреплять будешь, границы ее расширять, коли так смотришь?
— Как ты и предлагаешь. Только не на юге бы, там Орда, против нее слабоваты мы пока.
— Вот я и спрашиваю: значит, результаты нашего похода псу под хвост?
— Почему?! Я бы оставил все как есть, а в Орду пожаловался. Одним на других. Их ведь там много.
— Так, так. Я смотрю, ты политик дошлый. С какого дьявола мне в Орду соваться?
— Не знаю, зачем туда Владимир сунулся...
«Ишь, и про Владимира все разузнал! Хотя это и не тайна, но...» — Олгерд сгреб усы в горсть.
— ...Пожаловаться, хоть Мамаю, или кто там посильней сейчас... Мол, хотели тебе дань платить, а этот Деметрий себе потребовал, ну, мы у Литвы и попросили защиты...
Олгерд слушал и думал, что хитрить перед этим парнем смысла нет. Он излагал сейчас то, что Олгерд спланировал и уже наполовину осуществил, и места в этих планах новым уделам и владениям не было. Было лишь желание отделаться от нового претендента на большой (слишком большой!) кусок.
Думал ли, понимал ли Олгерд, что без Дмитрия он бы мог проиграть? Где-то краешком, но довольно часто, в голову забредало и вспыхивало, и покалывало как репей: а вот не будь Бобренка, его арбалетчиков, как бы тогда обернулось?! Но он поспешно отмахивался: ну были бы потери больше, а задавили бы все равно. А этого умника лучше бы вовсе не было, одни неудобства от него, неприятности.
Сейчас все вроде получалось, как Олгерд и задумал:
— Выходит, ты от удела отказываешься?
— Отказываюсь, Великий князь.
— Ну смотри, я дважды не предлагаю. — Олгерд поднялся, давая понять, что разговор окончен. Дмитрий с облегчением покинул свое кресло, поклонился молча и вышел.