— Думаешь, без меня тут драк не будет?
— Как не быть! В наше время, да без драк... Будут. Только пустяки это все, мелочи... да и накостыляют, я думаю, Любарту без нас.
— Ну уж! Раньше не костыляли, а теперь...
— И раньше костыляли. А теперь и вовсе. Раньше у него Бобер был! А потом ты!
— Ох-ох!
— Не ох-ох, а слушай старших! Был! А теперь не будет.
— Ну, это лето я у него еще повоюю.
— Я с тобой!
— Ох-ох! Вояка! Теперь ты слушай старших. Ты мне княгиню, детей моих... и всех остальных прочих в Москву доставь в целости и сохранности, да обустрой все к моему приезду. Да добришко не растеряй! Особо сундук с камушками, а то пойдем с тобой на пару с голым задом по Москве. Знаешь, сколько нам там денег потребуется?! Так что гляди, держи ухо востро! А тут я без тебя управлюсь.
— Совсем от лихих дел отодвигаешь.
— Каких лихих?! Я ему самое важное поручаю, а он нос воротит!
— Да ладно... С собой-то кого брать? Охрану княжескую? Маловато. Или сотню какую из полка целиком? Потом вернутся...
— Так бы не хотелось. Во-первых, забери всех семейных, кто ехать согласился, им-то здесь оставаться никак нельзя.
— Да уж это... Еще укокошат кого летом, не дай Бог...
— Точно. Потом: потолкуй с молодыми, распиши им... Арбалетчиков бы побольше заманить! С полсотни наберешь — уже здорово. А самое главное — тут прямо беда! Тут придумать что-то — просто нож к горлу! — мастеров арбалетных надо с собой. Хоть пару! Хоть одного! Я проведал сторонкой — никто не собирается. Местные — литвины, куда им на чужбину! А Иржи с Рехеком дюже богато зажили, от добра добра не ищут. Но нам без своих мастеров там — зарез! Просто не знаю, как быть.
— Я знаю. Не бери в голову, князь. Одного, а то и двух, добуду.
— Хорошо бы! Считай это главной задачей.
8
Александр намеревался отправиться в Индию, но, видя, что из-за огромной добычи войско отяжелело и стало малоподвижным, однажды на рассвете велел нагрузить повозки и...
Плутарх. «Сравнительные жизнеописания»
Дмитрий проснулся от звука колокола и резко сел на кровати. Пожар! Люба вскочила:
— Что это?!
— Пожар, наверное.
— Господи! Какой уж год этой напасти в Бобровке не было! Спаси нас и сохрани!
— Пожа-а-ар! Пожа-а-ар! — заголосили на улице.
Дмитрий мигом напялил рубаху, порты, сапоги, подскочил к окну. Светило где-то слева, далеко.
— Поднимайся, Ань! Детей одевай, выводи к речке ближе. Потом уж барахло, если припрет, там сама сообразишь, — и он выскочил из спальни, скатился вниз, через горницу в сени, с крыльца на улицу. Остановился, огляделся. Ночь была ясная, холодная, тихая.
«Слава Богу — ветра нет».
Полыхало возле главной кузницы, «стукарни», Дмитрий кинулся туда. По улице бежал народ с ведрами, баграми, топорами — в Бобровке каждый знал свое дело на пожаре.
Дмитрий увидел: горят дома чехов, вернее, полыхал, был уже весь охвачен пламенем — не спасти, дом Рехека. Но дома стояли рядышком, вплотную друг к другу и к «стукарне», и занялось уже и там, и там, но с другим домом и «стукарней» еще можно было что-то сделать, успеть.
«Вот беспутные башки, допились своего «пива»! Слава тебе, Боже, что ветра нет, Бобровка цела останется. Дома — черт с ними, мастерскую жалко, столько в ней арбалетов полуготовых, инструмент весь. Эх, засранцы, все труды прахом! Сами-то не сгорели бы по пьяни!»
Подбежав, Дмитрий увидел обычную для пожара картину. Иржи, Рехек, их подружки и подмастерья, чумазые и несчастные, метались вокруг домов, пытаясь спасти хоть какое-нибудь добро. Отец Ипат, мокрый, грязный и страшный, распоряжался прибывающим народом (Откуда он взялся? Почему он?), надрывался в крике:
— Кузню береги! На кузню воду, на кузню давай!!
Народ постепенно вытянулся цепью к реке, начали ведрами передавать воду. У домов суетились меньше, а понукаемые криками монаха, вовсю старались вокруг мастерской. От крыши валил пар, но она горела. Все ярче, веселей, ведь и горючего в ней было вдоволь: смола, клей, уголь, высушенные заготовки.
Часа через два, когда уже рассвело, огонь задавили. Рехеков дом сгорел дотла, в доме Иржи обвалилась крыша, и когда его залили, осталась гора обгоревшего дерева. То же и мастерская, правда, из нее успели вытащить инструмент и почти все заготовки и материал.
Дмитрий отыскал погорельцев. Чехи сидели у стены ближнего к пожарищу сарая. Кто-то сердобольный принес два жбана их любимого «пива», они подкрепились и уже не выглядели такими несчастными, как вначале. Иржи, обхватив голову руками, тихонько выл какую-то песню. Рехек, улыбаясь, плакал. Слезы обильно катились по закопченным щекам, оставляя безобразные следы.