Я точно знала, что должна делать, но все же, вся моя природа восставала против этого. Я должна была оставить Пудулратсат минимум на пять дней, если не больше.
Что будет со Стефаном без меня? Отчасти это была моя вина: за прошедшие несколько лет я сделала его зависимым от моей заботы. В конце концов, я знала, что мне придется уехать на следующей, идущей на восток барже, ведь выбора у меня не было. И я начала готовиться.
Я не могла рассказать Стефану о предстоящем путешествии. Во-первых, он захочет узнать гораздо больше, чем я готова ему рассказать – по крайней мере, на данный момент. И еще он просто мог не разрешить мне уйти, даже если бы я намекнула ему, что ищу способ снять с него проклятие. Он мог не любить меня, но я была ему нужна, и я не хотела давать ему возможность принимать решение о моем отъезде.
Итак, я написала ему короткое письмо о том, что я отправляюсь в недолгое путешествие и надеюсь возвратиться с хорошими новостями. Я обещала ему, что скоро вернусь. Я не уточнила, куда направляюсь, потому что боялась, что он может зайти достаточно далеко, чтобы отправить за мной оставшихся стражников. Я спрятала письмо в лиф платья и не показывала никому.
Мне нужны были деньги, но это не было помехой. На протяжении нескольких лет у меня был доступ к небольшой казне усадьбы, так как именно я платила слугам и заказывала припасы. Я взяла столько монет, сколько мне было необходимо, и спрятала их под платье.
Навскидку я приблизительно знала, когда следует ожидать прибытия некоторых барж, но учитывая природу товарооборота, эти графики немного менялись, поэтому я придумывала ряд оправданий, чтобы ходить в деревню несколько раз в день ради получения точной даты прибытия.
Через четыре дня после того, как Хранители покинули деревню, я увидела стоящую на причале баржу. Преисполненная надежд, я поспешила к реке. Вы можете представить себе мое разочарование, когда мускулистый мастер баржи обернулся, и я увидела Купера, вернувшегося из Кеонска?
Он, должно быть, направлялся на запад, вниз по реке.
На моем лице, наверное, отразились все обуревавшие меня чувства, потому, что Купер замер.
- Что случилось?
Я была удивлена тем, что он заговорил. Купер не был любителем поболтать. Но его слова заставили меня впервые взглянуть на него. На вид ему было около тридцати, лицо широкое и плоское. Его волосы были темными, или даже черными, но он стриг их так коротко, что разобрать было сложно. На нем были тяжелые сапоги, коричневые штаны и просторная выцветшая рубашка голубого цвета. Рукава были закатаны, обнажая жилистые предплечья.
- Елена? – сказал он с нажимом.
Я вновь была удивлена тем, что он знает мое имя. Я знала его потому, что он занимал важное место в местной торговле, но Купер никогда не проявлял интереса ни к чему, кроме торга.
-Я… мне нужно в Кеонск, - ответила я. – И я надеялась, что это баржа идет на восток.
- Кеонск? – его замешательство усилилось. – Зачем? Ты же никогда не покидала Пудурлатсат.
Весь этот разговор начал меня смущать, но почему-то я ответила:
- Я хочу найти Хранителей, поговорить с ними. Один из них может знать то, что может помочь моему господину.
Сейчас уже все знали, что со Стефаном случилось нечто сверхъестественное, из-за чего он оказался пойман в ловушку в собственном поместье. Но Купер шел вниз по реке, его баржа была для меня бесполезна.
Я сделала шаг назад и уже почти повернулась, чтобы уйти.
- Подожди, - окликнул вдруг Купер.
Я остановилась.
- Если тебе нужно в Кеонск, я могу взять тебя, - предложил он. – Это всего в двух днях пути вверх по реке.
Я моргнула.
- Ты повернешь назад? Даже не выгрузив товары в низовьях реки? Почему?
- Я не тороплюсь.
Это было не слишком хорошим объяснением, но внезапно мне стало все равно. Я чувствовала, что время уходит, и боялась следующего приступа помрачения рассудка у Стефана.
- Я заплачу тебе, – сказала я. – Сколько бы ты ни попросил.
Он отвернулся, как будто смутившись чего-то.
- Когда мы отправляемся? – спросила я.
- Когда ты будешь готова.
Я сделала несколько быстрых вдохов. Неужели я и в самом деле собираюсь сделать это? А затем кивнула Куперу.
- Мне нужно взять вещи. Я скоро вернусь.
Прибежав в поместье, я бесшумно проскользнула в свою комнату. Хотя был погожий весенний денек, я надела красное шерстяное платье и накинула плащ, зная, что ночью на барже может быть холодно. Я спрятала монеты в карман плаща, достав оттуда мелкую серебряную монетку, и схватила свое письмо. В это время Стефан обычно находился в главном зале, и, тихонько пробравшись на кухню, я нашла Беатрис. Последовавший за этим разговор был не из легких.