Полина ждала Степана с работы. У неё сегодня был выходной. Она забрала Антошку из яслей и хлопотала по хозяйству. Обычно уже в половине пятого вечера Степан заходил во времянку, умывался и садился ужинать после трудового дня. «Может опять в местком зашёл на комбинате», подумала Полина, но всё же собирала еду на стол. Было уже пять часов вечера, а Степана всё не было. В пять часов к дому подъехало сразу несколько машин. Их Полина увидала через окно, и среди этих машин она узнала служебную машину директора комбината. Почуяв неладное, она выскочила из дома, навстречу представительной делегации. Директора комбината сопровождал главный инженер, парторг, председатель месткома, прораб и рабочие из бригады Степана.
- Полина, - директор вплотную подошёл к женщине и приобнял её, - сегодня на стройке произошёл несчастный случай. Твоего Степана прижало панелью как раз в тот момент, когда эту злополучную панель устанавливали в вашей будущей квартире. Никто не ожидал сильного порыва ветра. Панель раскачалась, и Степан был зажат между панелями. У него сломалось несколько рёбер, которые проткнули лёгкие и сердце. Смерть была мгновенной. Доктора ничего не смогли в этом случае сделать. Наши самые глубокие соболезнования. Что поделать? Работа тяжёлая и опасная, и никто, и никогда не застрахован от тех опасностей, которые подстерегают монтажников каждую минуту, каждую секунду. Степан никогда не боялся трудностей, он был одним из лучших работников комбината. Мы будем помнить о нём всегда. От лица дирекции комбината, парткома и месткома, окажем всестороннюю помощь твоей семье. Я уже дал распоряжение о выделении материальной помощи, а также все организационные расходы по похоронам возьмёт на себя комбинат. Мы достойно проводим твоего Степана в последний путь, - закончил свою речь директор комбината.
Полина, практически, не слышала директора, у неё взор был затуманен и при последних словах руководителя организации лишилась чувств. Водитель директора по радиотелефону вызвал «Скорую помощь», которая прибыла буквально через 10 минут. Полину привели в чувство, но состояние её было ужасное. Одна из женщин бригады, подруга Полины, где до перевода на лёгкую работу она трудилась, изъявила желание остаться с ней, поскольку маленький Антошка требовал ухода, а его мама была не в состоянии что-либо предпринимать. Прораб распорядился предоставить этой женщине три дня отгула, чтобы она не оставляла вдову наедине со своей бедой.
На похороны Степана пришёл весь комбинат, конечно же кроме тех, кто был занят на непрерывном производстве. На кладбище состоялся импровизированный траурный митинг, на котором с прощальной речью выступил директор комбината, парторг, председатель месткома, прораб. Поминки прошли в комбинатовской столовой. Все расходы были за счёт предприятия. Члены бригады, в которой работал Степан, в своём коллективе постановили, что в течении года будут выполнять норму за Степана, а его среднюю заработную плату отдавать вдове.
Через три месяца после похорон Степана дом, в котором он должен был получить квартиру, готовили к сдаче. Недели за две до этого события у Полины родилась дочь. Она была уверена, что трёхкомнатная квартира номер 21, в сдающемся доме, выделят именно ей. Оставив на попечении подруги детей, она отправилась на комбинат, чтобы прояснить этот вопрос. Тут её ожидал неприятный сюрприз. Председатель месткома поставил вдову перед фактом, что в сдающемся доме горисполком уменьшил квоту выделяемых квартир комбинату. Конкретную квартиру под номером 21 забирает горисполком. Все другие квартиры были уже заранее распределены, согласно очерёдности среди остальных сотрудников комбината. Это был удар ниже пояса. Полина записалась на приём к директору комбината, но тот в разговоре с ней только развёл руками, сославшись на своё бессилие перед горисполкомом.
На следующий день, предварительная комиссия по приёмке дома, обходила каждую квартиру, выявляя недостатки. Комиссия из пяти человек зашла в квартиру номер 21 и все пять человек уставились на огромную надпись в зале под потолком, на самом видном месте, когда входишь в зал: «Убирайтесь вон!!! Эта квартира Полины!!!» Она была сделана красной краской, широкой кистью. Её как будто бы, сделали только что. Краска была ещё свежая и медленно стекала с нижних частей букв. Прораб подошёл к надписи и дотронулся до подтекавшей краски. Это оказалась кровь.
- Что за безобразие?! – возмутился председатель предварительной комиссии, представитель горисполкома, - Кто сделал эту надпись?!
- Мы сейчас всё забелим и исправим, - засуетился прораб.
- Вы понимаете, что эту квартиру председатель горисполкома подарил своему племяннику на свадьбу! Греха не оберёмся! Такую взбучку нам всем устроит шеф! – продолжал возмущаться председатель комиссии.
- Вы пока осматривайте другие квартиры, а я сейчас бригаду маляров сюда пришлю. После того, как вы все квартиры осмотрите, зайдёте сюда ещё раз. Всё будет в полном порядке, - заверил членов комиссии прораб.
- Ладно, пойдём по другим квартирам, но, чтобы здесь… Вам понятно? – строго глянул на прораба представитель горисполкома.
- Уже бегу, - сказал прораб и исчез.
Через час члены предварительной комиссии опять подошли к квартире номер 21. Прораб услужливо отворил двери и пригласил всех войти. Комиссия вошла в квартиру, пахнущую свежей краской.
- Ну, вот! Теперь порядок, - глянув на ту часть стены, где была надпись всего час назад, сказал работник горисполкома.
Но тут на глазах у всех членов комиссии начала появляться новая надпись: «Я же предупредил, убирайтесь вон!!! Это квартира Полины!!!» Надпись опять была ярко-красная и крупнее раза в три, чем была предыдущая. С нижней части огромных букв, как кровавые слёзы, медленно стекала красная краска.
- Кто такая Полина? – председатель комиссии повернулся к прорабу.
- Видите ли, - начал объяснять прораб, - эта квартира была распределена в порядке очерёдности бригадиру монтажников нашего комбината Степану Колесову. Когда устанавливали панели в этой квартире, то именно этой панелью, на которой сейчас эта странная надпись, придавило бригадира, и он погиб. Дирекция нашего комбината и местком вынесли решение выделить эту квартиру вдове погибшего бригадира. Но буквально на днях пришло распоряжение из горисполкома о сокращении квоты выделяемых квартир в этом доме. Была персональная установка, что необходимо изъять конкретную квартиру номер 21 на втором этаже этого дома. Полина, это так зовут вдову погибшего бригадира Степана Колесова.
- Так откуда же появляется эта таинственная надпись? Что это за колдовство? Что это за фокусы? – продолжал возмущаться работник горисполкома.
- Вы же сами видели, как появилась надпись. Никто не подходил из присутствующих к стене. Как появилась надпись, я совершенно не понимаю. Рабочие забелили предыдущую надпись, а эта появилась прямо при вас, - пожал плечами прораб.
- Ладно, я доложу об этом председателю горисполкома, пусть он думает, что делать с этой квартирой, - принял решение председатель предварительной комиссии.
Прораб опять заставил бригаду маляров забелить надпись, и те эту работу добросовестно выполнили. Однако на следующий день прораб решил проверить выполненную работу малярами. Поднялся в квартиру номер 21 и вновь увидел кровавую надпись на всю стену: «Это квартира Полины!!!». В самом низу, шрифтом помельче, появилось дополнение: «Эти надписи вы не забелите никогда! Отдайте квартиру Полине и надписи исчезнут. Это её квартира, она её заработала!»
Президиум горисполкома, вместе с дирекцией домостроительного комбината, долго совещались по поводу возникшей ситуации. Скрипя сердцем, председатель горисполкома всё же поставил свою подпись под распоряжением о выделении квартиры номер 21 в новом сдающемся доме, вдове бригадира монтажников Колесовой Полине. Через неделю Государственная комиссия по приёмке жилого дома в эксплуатацию не нашла никаких изъянов и недостатков. Кровавые надписи в квартире номер 21 исчезли бесследно и никогда больше не появлялись.