Риг держался рядом с хозяйкой и девочками, его люди обступили их со всех сторон. Перед ними были только Сэр Бертран, с десятком своих лучших рыцарей и Рикарт.
- Остальные должны ехать по нашим следам, - сказал пустынник графу. - Никаких самовольных отлучек дальше десяти ярдов.
Сэр Бертран наклонил голову, один из его рыцарей сорвался назад, полетел вдоль колонны, выкрикивая предостережение.
Снова полетел песок, заскрежетал на зубах. Ганнар прикрыл глаза ладонью, глянул как там девочки. Он тоже не понимал причин брать их с собой, но как доходили слухи из дома, хозяйка теперь никогда не расставалась с новоявленными воспитанницами. Наверное, на то есть причины. Девочки, впрочем, чувствовали себя превосходно - не гнулись под ветром, не старались прикрыть руками лицо. Хозяйка позаботилась о них и, очевидно, если случится какая-нибудь неприятность, защитит их лучше, чем Ганнар с его охраной.
Песок все летел и летел, ветер зловеще завывал, заглушая остальные звуки. По словам контрабандистов, самые отчаянные из которых забирались внутрь на расстояние до тридцати миль, дальше будет то же самое, только с каждой милей все сложней будет брать направление. Однако уже через час ветер начал стихать, песка летело все меньше, наконец, показалось солнце и копыта коней зацокали по ровной, утоптанной земле. Еще через немного над ними сияло бездонной глубиной чистое небо, сухой ветерок конечно не так ласков, как бризы в Савоне, но особенного неудобства не создавал. Из-за горизонта проступили красно-коричневые силуэты далеких гор, к ним и направил своего коня Рикарт.
Видимость на этой равнине просто великолепная, любого врага можно увидеть за несколько миль. Отряд леди Евгении поравнялся с рыцарями сэра Бертрана и поехал рядом с пустынником.
Сам граф вертел головой, пораженный резким изменением погоды.
- Эти бандиты говорили - здесь всегда песчаная буря, - обратился он к проводнику.
- Они здесь никогда не были, - отозвался пустынник.
- Потаенные пути? - догадался сэр Бертран.
- Нет, просто нужно знать, куда идешь. Даже сейчас можно идти по прямой к горам, а прийти обратно в песчаную бурю.
- А если с компасом? - спросил граф.
- Гляньте на солнце.
Ганнар поднял голову вслед за рыцарем.
- И что с ним? - не понял сэр Бертран.
- Оно на севере, - глухо сказал Ганнар.
- Не на севере, а справа, - поправил Рикарт. - Север справа, если мы идем на запад. А если на восток, то это юг, и солнце на месте.
- Но мы выехали на запад! - выпучил на пустынника изумленные глаза сэр Бертран.
- Мы выехали к Элиаре, - донесся из-под капюшона бесцветный голос.
Граф посмотрел на проводника с подозрением, обернулся к леди Евгении:
- Что вы думаете об этом, миледи?
Госпожа пожала плечами:
- Если бы здесь можно было ходить также, как и везде, это был бы не Магов Язык, а обычная земля, с замками и деревнями.
Они по-прежнему ехали к самой большой и самой северной из вершин, видневшихся на западе. Или на востоке. Ганнар оглядывал окружающую местность - земля всех оттенков желтого и коричневого, чистый сухой воздух, никакого марева или тумана. Ему приходилось видеть места, отравленные колдовством, и здесь нет ничего, хотя бы отдаленно похожего на них. Но не доверять пустыннику, а точнее хозяйке, которая в магических делах понимала больше всех остальных, вместе взятых, нет никаких причин. Тишина может быть обманчивой, этот урок Ганнар не раз проходил на своей шкуре.
- Как вы думаете, леди Евгения, - снова начал граф. - У магов из Пустоши осталось оружие, которым они устроили это все? - Сэр Бертран обвел рукой раскинувшийся пейзаж.
- Я не думаю, что это пустыня образовалась от использования какого-то оружия, - ответила хозяйка.
- А от чего же тогда?
Волшебница пожала плечами.
- И вообще, это никакие не маги, - сказал вдруг Рикарт.
- Кто же? - заинтересовалась леди Евгения.
Пустынник повернул к ней темный провал капюшона, который заменил ему лицо.
-Знаешь, что мы сейчас прошли?
Ганнар поморщился от фамильярности проводника, но госпожа, как обычно, не обратила на это внимания. Она пристально посмотрела на пустынника, словно в его облике есть какая-то мелкая деталь, рассмотрев которую, можно найти правильный ответ.
- Линия соединения, - сказала она осторожно.
Ганнар не понял смысла этих слов, но пустынник кивнул.
- Почему же она такая? - спросила леди, не дождавшись продолжения.
- Кто-то полез, куда не следует. С таким вещами не шутят, особенно если нет нужных знаний.
- Кто же был таким беспечным? - недоверчиво воззрился на пустынника сэр Бертран.
- Не знаю, я при этом не присутствовал. По легендам - дети одного из чудовищ Катаклизма, по имени Технобог.
- Что за странное имя для бога? - удивился граф.
- Есть только Единый Бог, - наставительно сказал старший из спутников сэра Бертрана. - Все остальные - могучие демоны, но никак не боги.
Рикарт не удостоил их ответом, и тогда спросила леди Евгения.
- Этот... Технобог, он искусственный? - подумав, она поправилась. - Его создали?
- Наверное, - пожал плечами Рикарт.
- Он еще живет там, в Пустоши?
- Про эту нежить трудно точно сказать, живет она или нет.
- Он мог напасть на Орден? - спросил граф.
Капюшон пустынника дернулся пару раз из стороны в сторону, обозначая отрицательный ответ.
- Откуда ты знаешь? - с подозрением спросил сэр Бертран.
Потому что он сам слуга этого бога, подумал почему-то Ганнар, не зря ходит здесь как у себя дома.
Но у пустынника был другой ответ:
- Если когда-нибудь он придет к вам, вы его ни с кем не перепутаете.
Войско тем временем споро продвигалось через пустыню, казалось специально приспособленную для дальних переходов, - никакой жары, которую можно было ожидать в пустыне, ровная и утоптанная, словно дорога, земля. Пару раз они проезжали мимо брошенных поселков, глядящих на стальную змею войска темными провалами оконных проемов. Ганнар отметил про себя, что покинуты деревеньки явно не четыре тысячи лет назад. Сто лет, может и меньше. И остовы домов не обуглены, они разрушаются сами по себе, люди или кто еще здесь жил, просто ушли, без помощи детей какого-нибудь безумного бога.
На ночлег остановились на большом, коричневом от глины поле. Почти все запасы воды ушли на коней, но Рикарт уверил, что завтра у них по пути будет большой источник и экономить не нужно.
Катерина и Женевьева нашли пару родственных душ в лице Змея, коня пустынника, и большого черного волкодава по кличке Огарок, принадлежащего одному из вассалов графа Мориса. Эта четверка облюбовала себе место около шатра, разбитого для леди Евгении, которое после нескольких происшествий прочие стали обходить стороной. Сначала Катька, стащив меч Большого Тома, помогавшего устанавливать шатер, забралась на Огарка, словно на боевого коня и не вовремя наклонившийся Отец Алитий, получил глубокую колотую рану. Потом дорогу Змею заступил какой-то нерасторопный сэр, совершенно зря расставшийся перед этим с панцирем. Конь цапнул его за плечо, оторвав кусок камзола, а заодно и мяса, и не разжимая зубов, мотнул головой с такой силой, что бедолага пролетел десяток шагов. К ужасу окружающих, адский конь выплюнул кусок ткани, а мясо меланхолично сжевал. Ганнар хотел немедленно увести детей, но те сами с криком удрали, вернувшись через минуту с ломтями мяса. Глядя на насыщающихся животных, Ганнар с некоторой обидой понял, что убегали не от жуткого коня, а от него, вздумавшего оторвать от интересного занятия. Змей смотрел на него с явной насмешкой.
Когда, следующим утром, они выступили, передний всадник их большого отряда выглядел весьма живописно - пустынник не стал седлать коня. Вместо этого он сел на Змея задом наперед, положил руки и голову на круп, а ноги закинул на шею, принявшись досматривать сны. Сверху на Рикарта уселась Женевьева, поставившая перед собой мешок пустынника и залезшая в него почти по пояс. Катерина на этот раз утащила у Большого Тома кожаный жилет, вывернула его наизнанку и сунула в зубы Змею, после чего залезла ногами в карманы. В таком виде белый конь и нес ее перед собой, покачивая головой, словно импровизированные качели. Перед ним прыгал Огарок, заигрывавший с блаженно раскачивающейся Катькой. Пес норовил лизнуть девочку, та хватала его за уши и прижимала лобастую голову к животу, теребя густую шерсть. Когда ей надоело это занятие, она взобралась по лошадиной морде к своей сестре и принялась помогать той в изучении чудесного мешка.