Уложив Марка на одно из сидений, Петер с четверть часа наблюдал за другом. Казалось, состояние его перестало ухудшаться. Петер сходил за рюкзаками и попытался напоить друга. Марк ненадолго пришел в себя, сделал несколько глотков и снова впал в забытье. До самого вечера он дрожал и исходил потом, лишь ненадолго приходя в себя. Петер впрыскивал ему сыворотку из обоих флаконов, молясь, чтобы они были совместимыми. К ночи Марку на вид стало легче, он продержался в сознании пару минут, успев опустошить один из бурдюков.
- Не было раньше, - прохрипел он, уже отключаясь.
- Чего? - не понял Петер.
- Плодов, - еле слышно добавил Марк. - На нас... охотится...
Почти всю ночь Петер просидел над другом без сна, благо тусклые лампочки вагона никогда не выключались. Из головы его не шли слова Марка. Действительно, свое путешествие по станции они начали с этого этажа, подымаясь выше по лестнице. Когда они освобождали эту площадку, никто в них не плевался ядовитыми оливами. Петер вышел из вагона в смежный зал. Растительность здесь осталась только у боковых стен. Петер накинул на голову куртку Марка, так чтобы осталась узкая щель для одного глаза, и подошел к стене зарослей. Тут же три оливы, не видимые до этого в переплетении ветвей и листьев, вылетели из чащи и дробно стукнули по куртке. Петер пнул одну из них, откатывая на безопасное расстояние, и присел над ней, разглядывая.
Олива лоснилась, бока ее то опадали, то вздымались, словно она дышала. С двух краев торчали небольшие черные выступы, с острыми вершинами. Подышав так несколько минут, плод скукожился и замер. Петер опасливо посмотрел на заросли и вернулся в вагон. Подремав пару часов, он снова напоил Марка, позавтракал и, соорудив из куртки друга подобие капюшона, отправился на лестницу. Когда клинок взвился над ветвями, заросли принялись отплевываться ядовитыми плодами, но защитивший все открытые места Петер, не обращал на них внимания, безжалостно рубя растения. Пройдя таким образом вниз на два этажа, он вернулся в вагон, для обеда. От прикосновения к руке торца флакона с сывороткой, Марк открыл глаза.
- Пить! - прохрипел он.
Петер поднес к сухим губам горлышко бурдюка, и Марк сделал несколько жадных глотков.
- Я думал, ты ушел, - прошептал он отвалившись.
- Заросли рубил, - ответил Петер. - Когда придешь в себя, все равно вниз идти придется.
- Плодами кидается?
Петер кивнул.
- Смотри, осторожнее, скоро новые фокусы будут.
- С чего ты взял?
Марк с трудом растянул воспаленные губы в улыбку:
- Видимо эту гадость вывели такой, чтобы она могла выжить в любых условиях. Не удивлюсь если у нее и мозги есть, да побольше наших.
Пообедав сам, Петер решил накормить и друга, но Марка стошнило от первой же ложки. Вздохнув, Петер снова отправился на лестницу и к вечеру справился еще с четырьмя этажами. Обессиленный, он по возращении снова напоил Марка, ввел лекарство и, поужинав, отключился, едва положив голову на свернутую куртку. Следующие два дня ушли на то, чтобы дойти до транспортного уровня и зачистить этаж. К вечеру, когда он добивал последние заросли, вместо привычных шариков в него плюнули двумя толстыми, дюймовой длины, иголками. По счастью, одна из них попала в капюшон в районе шеи, где между курткой и кожей имелся большой зазор, а вторая, пробив толстую воловью кожу, запуталась в вихрах, второй раз спасших ему здоровье, а может и жизнь. Вернувшись, Петер показал шипы приходящему потихоньку в себя Марку.
- Что это? - спросил тот слабым голосом.
- Новый фокус. Пробила мне куртку, гадина.
- Дальше будет хуже, - недобро усмехнулся Марк. - Чего там в отсеке?
- Ничего, - сказал Петер после паузы.
- Совсем?
- Кораблей нет.
- Может мы ошиблись? - спросил Марк, немного подумав. Может корабли в другом месте?
- Все правильно, - вздохнул Петер, - там есть причалы, просто они все пустые. Люди отсюда на них сбежали.
Марк прикрыл глаза, собираясь с силами.
- Что собираешься делать? - спросил он через минуту.
- А ты что? - с недоумением сказал Петер.
- Я пока здесь полежу, - слабо улыбнулся Марк.
- Вот ты о чем... Я уж думал, тебе всякие глупости в голову лезут. Освобожу технический этаж, наверное. Вдруг там есть, что полезное.
- Будь осторожен, эта гадская зелень колючками не ограничится.
Петер мысленно прошелся по транспортному уровню, припоминая, что он там видел, и недобро улыбнулся:
- Теперь и я мечом не ограничусь.
На следующее утро он добрый час потратил, ворочая металлическую бочку галлонов этак на двадцать. Выкрутив пробку и опрокинув емкость, Петер минут десять смотрел, как светлая маслянистая жидкость толчками вытекает на ступени и скрывается в зарослях, потом откатил обратно пустую бочку и достал кремень с кресалом. Жидкость вспыхнула от первой же искры с таким жаром, что Петеру пришлось спасаться от пламени бегом, чтобы не изжарится. Стоя этажом выше и вытирая пот, он испугался, что огонь перекинется внутрь этажей, и гореть начнет вся станция, но пламя, побушевав минуту, быстро стихло.
Начисто выжженными оказались шесть пролетов - на три этажа вниз. Пол покрылся слоем серого пепла, стены и потолок закоптились дочерна. Огонь проник и внутрь этажей, очистив их ярдов на шесть от входа. Петер из двух небольших емкостей и кабеля соорудил два ведра и принялся опорожнять вторую бочку, выплескивая жидкость издалека и выжигая космические джунгли небольшими кусками. К концу дня, практически не устав, зато закоптившись как головешка, Петер очистил этаж, осмотрел все закоулки и отправился наверх мыться.
В вагоне, Марк, увидев его, приподнялся на локте:
- Я уж думал, тебя там как ежа истыкали.
- Сгорели все, твари зеленые, - устало ответил Петер, наливая в тарелку воды. - Вместе с иголками.
- Сгорели? - удивится Марк. - Как ты их поджег?
- Если на бочке написано "огнеопасно", - сказал Петер, глядя как в тарелке набухает таблетка, превращаясь во что-то красно-коричневое, - значит то, что в ней находится, очень хорошо горит.
Марк хмыкнул в ответ:
- А что там, роботы есть?
- Нет, - промычал Петер, уже жуя.
- Вообще ничего нет?
- Сам увидишь завтра.
Марк посмотрел на него недоверчиво, перевел взгляд на тарелку.
- Кинь мне тоже пару таблеток.
Петер плеснул в чашку воды, не глядя кинул таблеток, поставил перед Марком и упал на скамейку. Едва его голова коснулась упругого материала, как он провалился в глубокий сон.
Проснулся он уже с четким планом действий. Конечно, ничего подобного раньше ему делать не приходилось, но тот, который сидел в нем прекрасно все знал. Петер не обратил внимания на предостережения второй личности о том, что он сошел с ума, и погубит их всех, поднялся наверх за водой, а вернувшись, увидел стоявшего на дрожащих ногах Марка.