— Да… Красавец! — восхитился Кашкин. — Но какова сенсация! — пришёл он в ещё больший восторг. — Вот это, я понимаю, открытие!
— Почему они о нём умалчивали? — в недоумении произнёс Гордон. — Не понимаю… Почему, — спросил он протоколиста, — сообщение о «снежном человеке» не передали на Землю?
«Горышев сказал, чтобы сообщение передал Дубровский. Дубровский говорил, чтобы передавал сообщение Горышев».
— Нелепый спор, — удивился Гордон. — Почему Горышев хотел, чтобы передавал Дубровский?
«Потому что Дубровский в эти дни был старшим смены».
— А почему Дубровский считал, что сообщить о «снежном человеке» должен Горышев?
«Потому что Горышев сделал открытие».
Кашкин вдруг свистнул.
— А что, если их утащили «снежные люди»?
— Какие ещё «снежные люди»? — рассердился Гордон. — На снимках одна и та же обезьяна.
— Но не могла же эта обезьяна существовать в одиночку! Их, может быть, целое стадо. Дубровский чинил наружный канал, включил его на какую-то секунду, услышал свист вожака и бросился на выручку Горышева. Они утащили и его.
— Не оставив следов на снегу?
— Может быть, они прыгают метров на двадцать сразу?
— С такими ногами не прыгнешь!
— Тогда могли бросить аркан или ещё что-нибудь. И втянуть прямо на скалы. Уж, наверное, «снежные люди» — отличные скалолазы.
— Гм… — Гордон заколебался. — Ты, я смотрю, фантазёр.
— Теперь понятно, почему они сделали замок, — продолжал возбуждённо Кашкин. — Простой засов обезьяна легко откроет. Замок — против «снежного человека». Но что они прячут на складе? Ну-ка, — обернулся он к протоколисту, — можешь ответить на такой вопрос: что на складе, понимаешь, там, в пещере, снаружи, под замком?
«Снежный человек», — ответил протоколист.
— Вот это номер… — озадаченно прошептал Кашкин. — Были бы мы хороши, если бы нашли ключ и открыли дверь. Так вот что означает череп с костями! Напоминание об осторожности.
— Надо взять сверло, — сказал Гордон, — и фонарик.
…Осмотрев внимательно дверь, они убедились, что в толстых досках кто-то уже пробурил с десяток отверстий.
— Для воздуха, — сообразил Кашкин. — А замок — чтобы сородичи не выручили.
Он прильнул к одной из дырок.
Гордон пристроился к соседнему отверстию.
Луч фонарика упёрся в стену пещеры.
Оба вздрогнули. Прямо против них, прижавшись к стене, стояло существо, которое они только что рассматривали на снимках.
«Снежный человек» стоял в позе напряжённой неподвижности. Крупными ноздрями, обращёнными вперёд, он, видимо, втягивал воздух. Ростом он превышал человека.
— Осторожнее… — прошептал Кашкин. — Видишь, в лапище камень! Запустит в глаз…
Оба затаили дыхание. Ни звука не доносилось и из пещеры. «Снежный человек» замер.
Гордон переместил фонарик, приложил к другому отверстию. Луч ударил в скошенный лоб, сверкнули в бурых космах точечки зрачков.
Что-то знакомое показалось Кашкину в этом взгляде.
— А ну-ка пошумим! — предложил он вдруг.
И принялся барабанить в дверь рукояткой сверла.
Обезьяна даже не шевельнулась.
— Сдохла? Мумия? Труп?
Кашкин уже снимал замок.
— Бутафория, — бросил он. — Не требуется никакого ключа.
Он распахнул дверь. У стены всё в той же позе, в точности повторяющей изображение на фото, стояло чудовище, ещё более страшное при дневном свете.
Кашкин подошёл к «снежному человеку» и взял его за подбородок.
— Камень, — сказал он. — А глаза — из застёжек от комбинезона.
Теперь и Гордон мог убедиться, что из стены выступал горельеф.
— Сработано грубо, но впечатляет, — произнёс Кашкин. Он отступил на шаг. — Конечно, люди дотошные найдут разные отступления в анатомии. Но ведь как живой!
— Грандиозная мистификация, — нахмурился Гордон.
Они обернулись и посмотрели на заснеженную площадку, где обрывались следы.
— Был миг, — признался Гордон, — когда я подумал, что, может быть, они заперты здесь, в пещере. Ты с твоими фантазиями подействовал и на моё воображение. Какой-то конфликт со «снежным человеком» мог кончиться тем, что они оказались бы внутри, а он снаружи: защёлкнуть замок обезьяне ничего не стоит.
— Они увидели бы нас в дырку и подняли шум.
— Про дырки я не знал.
— Где же всё-таки ребята?