Источник: «Новая планета» (1949 г.).
Идея: действия человека обретают такой масштабный характер, что изменения в облике планеты можно наблюдать из космоса.
Из текста:
«Ты только представь себе. На планете, которую марсиане и жители Венеры разглядывают в свои телескопы и фотографируют, может быть, уже не одну сотню лет, появляется вдруг неизвестно откуда новое озеро. На марсианских картах Земли его никогда не было. „Узбекское море“, называем мы это искусственное водохранилище. Оно создано руками советских людей, чтобы изменить природу Земли так, как ею нам нужно. Марсиане назовут его, конечно, по-своему и скрупулёзно отметят на своих картах Земли. Марсианские учёные начнут высказывать разные предположения о причинах появления озера. Пойдут споры. А в это время на хорошо изученной ими поверхности планеты обнаруживается ещё одна новость: в телескопы видны какие-то слабые линии. Эти линии с каждым годом делаются всё заметнее. Огромная территория заштриховывается зелёными чёрточками, словно нанесёнными рукой какого-то космического гиганта. Для нас это лесные полосы, изменяющие природу степей. А для марсиан это предмет новых споров и толков.
Наш космический полёт был первым. Будут ещё полёты. Всё дальше и дальше. Человек побывает и на Марсе и на Венере. Что он там увидит, нам трудно даже сказать. Но что касается меня, то самой интересной из планет я считаю Землю. Особенно с тех пор, как деятельность человека на ней приобрела космические масштабы. Я имею в виду то преображение земли, которое осуществляется советскими людьми. Оно началось на шестой части планеты, и разливается всё шире».
Судьба идеи. Не знаю, как насчёт лесополос, а вот, скажем, огни городов из космоса невооружённым глазом можно увидеть. А уж вооружённым — рассмотреть и то, во что одеты люди, гуляющие по вечерним улицам этих самых городов.
Сама идея не так нова, как кажется. Ещё в дореволюционной научно-популярной литературе выдвигались предложения выложить в степи или пустыне гигантские фигуры, которые могли бы увидеть обитатели других планет. С таким проектом выступил, к примеру, Циолковский. Сапарин лишь придал изменениям прикладной характер (не ради эфемерной связи с инопланетянами, а ради реального улучшения жизни) и добавил социальный подтекст: изменения, вносимые в облик планеты не кем-нибудь, а именно советским человеком…
Гораздо интереснее разбросанные по тексту детальки, в которых случайно угадались некоторые события реального будущего.
Так, действие рассказа косвенно можно отнести к концу 60-х — середине 70-х годов (герой вспоминает, что был уже взрослым в 48-м году, а ко времени действия рассказа у него самого взрослый племянник, космонавт) — то есть примерно угадано время реальных полётов к Луне. По Сапарину первый полёт в космос состоится сразу к Луне с облётом спутника, на борту ракеты будут три космонавта. Тут типичная для того времени профанация темы освоения космоса: всё и сразу — никаких тебе пробных полётов, никаких спутников. В таком ключе В. Обручев написал «Полёт по планетам», Г. Мартынов — «Звездоплавателей» и т. д. — список авторов и названий займёт всю страницу. Но то, что экипаж будет состоять из трёх космонавтов и первоначально посадки на Луну не будет — тут догадка оказалась верной.
Кстати, космодром у Сапарина размещается в малолюдных местах (в то время как другие фантасты помещали ракетодромы кто в самом городе, кто — за городом), а посадка после первого полёта совершится в Заволжье.
И ещё одно «кстати» на космическую тему. В рассказе «Суд над Танталусом» все ракеты, прибывающие из космоса, обрабатываются в специальной службе безопасности (до Сапарина об этой процедуре никто из фантастов не писал: прилетели — и сразу жать руки встречающим). Правда, сейчас тщательную стерилизацию проходят только аппараты, улетающие к Марсу, — чтобы ненароком не занести на красную планету земные бактерии. Но нет сомнения, что в будущем, с развитием космонавтики, такой контроль только усилится.