Часов через шесть они вышли к подножию холма, на котором на выдвинутых из туловища ногах стояла горизонтально ракета.
— Отдых, — скомандовал Коробов.
В ракете было сухо и уютно. Путешественники с удовольствием сняли скафандры и улеглись в мягких креслах, легко превратившихся в постели.
«Утром» — по земным часам, измерявшим время в ракете, — после завтрака пришло время решать, кому идти в патруль.
Нгарроба так волновался, что на него жалко было смотреть.
— Ваш темперамент, — заметил Гарги, — какой-то пережиток прошлого.
— А я думаю, — быстро возразил африканский учёный, — что и через тысячу лет люди будут волноваться. Иначе не стоит жить. Я не верю в бесстрастных людей.
— Вы, Гарги, тоже нервничаете, — заметил Коробов.
— Ну, а спокойствие Сун-лина — обыкновенная выдержка, — возразил индиец. — Кто же не волнуется? Вы?
— Я первый раз встречаюсь с разумными существами на другой планете, — парировал Коробов. — Простительно и поволноваться. Итак, кто наберёт больше очков, тот идёт в патруль. Я начинаю.
Он вынул пожелтевший кубик, игральную кость времён Древнего Рима — музейную вещицу, которую ему дала на память дочь.
— Четыре, — объявил Сун-лин, глядя на подкатившуюся к нему кость.
Нгарроба долго тряс кубик в ладони, наконец бросил на гладкий стол.
— Пять! — закричал он. — Пять!
Китаец кинул кость. Вышла тройка.
— Ну что ж, — протянул руку Гарги, — у меня всё же два шанса из трёх. По крайней мере так говорит теория вероятности. Эх!..
— Двойка, — спокойно констатировал Сун-лин. — Теория вероятности оправдывается лишь при большом числе бросаний.
— Инструкции? — покорно спросил Гарги.
— Не отходите от ракеты дальше десяти шагов.
— Не украдут же её!
— Её — нет. А вас могут. При малейшем подозрительном явлении скрываетесь в ракете и ведёте наблюдение. Локатор вышел из строя, так что придётся пользоваться иллюминатором. Наша посадка, честно говоря, была не слишком блестящей. Время работы патруля — двадцать четыре часа. Если мы не вернёмся, ракету не покидайте. Ждёте ещё двенадцать часов. Будьте тогда особенно осторожны. Ещё через двенадцать часов стартуете на Землю.
В течение нескольких часов участники экспедиции готовили ракету к старту. Нгарроба включал и выключал домкраты, управляющие «ногами», пока ракета не приняла наклонное положение. Гарги работал с вычислительной машиной, Сун-лин задавал программу управляющему устройству.
— Кнопку нажмёте по этим часам, — сказал он. — Включите за пять минут. Старт будет автоматический. Так надёжнее. Ничего не трогайте, пока не станут поступать сигналы с Земли. Это будет только на третьи сутки. Тогда начнёте передавать сообщения на Землю. Раньше радиосвязи всё равно не будет: мешает Солнце и…
— Я знаю…
— Я обязан проинструктировать. Нажмёте эту кнопку — и всё, что я сказал, будет повторено сколько угодно раз.
— И это знаю.
— Ну и отлично! Желаю спокойного дежурства!
— Начало работы патруля — через полчаса, — предупредил Коробов, взглянув на часы в стене. — Надеть скафандры!
По одному участники экспедиции проходили в тамбур, надевали скафандры и через люк по выдвижному трапу выбирались наружу.
— Сверим часы, — предложил Коробов, — по стартовым.
— В путь!
Короткое рукопожатие, и три фигуры в скафандрах зашлёпали по грязи. Четвёртая осталась у задранного вверх туловища ракеты.
— Небесные коу, небесные коу! — кричал Лоо, подбегая к Большим Пещерам. — Небесные коу спустились рядом с Большой Водой!
Но тут он увидел, что все молчат и со страхом смотрят на старого Хц. Племя было в сборе. Только двое-трое повернули головы в сторону кричавшего Лоо, но затем снова обратили лица к вождю. Потрясая руками, он говорил:
— Это были двуногие! С круглыми головами и кожей гладкой, как у кулу. Небольшой, слабый народ, только один был настоящего роста, и то меньше многих из нашего племени.
Хц показал, какого роста были круглоголовые. Он поднял с земли круглый зелёный плод тагу и объяснил, что такая голова была у странных существ. Вряд ли они могут хорошо плавать. Ноги у них с маленькими, совсем маленькими ступнями, прямые и толстые, как брёвна.
Хц дал понять собравшимся, что существа, которых он видел, стоят на очень низкой ступени развития, гораздо ниже, чем двуногие из стада Хо, которые не умеют делать «летающих жал» и не могут поэтому охотиться на кулу, а живут тем, что собирают в лесу.
— Они плохо ходят, — сказал Хц.
Он видел, как они падали на ровном месте. Они даже (в голосе Хц послышалось глубочайшее презрение) становятся на четвереньки и ползают так, словно не двуногие. Он сам видел. Но всё-таки это, пожалуй, двуногие, только очень дикие. Они стащили «летающее жало», выдернув его из туловища кулу. Они так крутили своими головами (Хц изобразил действия странных существ), что, хотя Хц не мог знать, о чём они говорят, он понял, что они страшно удивлены. Значит, они не умеют делать «летающие жала».
— Ха! — раздался крик презрения из толпы.
— Вы знаете, что наш народ — самый сильный, — продолжал ободрённый Хц, — самый мужественный, самый хитрый.
Он жестикулировал, бил себя в грудь, принимал позы, показывал силу, мужество, хитрость.
— Никто не знает, откуда появились эти дикие круглоголовые.
Тут какая-то сила толкнула Лоо, и он выбежал вперёд. Ещё когда старый Хц рассказывал о странных пришельцах, Лоо переминался с ноги на ногу. Столько событий сразу! Когда вождь с негодованием сказал, что круглоголовые ползают на четвереньках, Лоо спрятался за спинами собратьев: он вспомнил, что нарушил запрет. Но дальнейшее заставило его забыть об этом. Когда вождь сказал, что он не знает, откуда взялись пришельцы, Лоо выбежал вперёд.
— Небесные коу, — забормотал он. — Небесные коу.
Он, Лоо, видел, как что-то спускалось из облаков.
Лоо плохо говорил — не то, что старый Хц, знавший много слов и умевший показывать то, что трудно выразить словами.
Голову Лоо распирало от мыслей. Никогда ещё он так много не думал. Он хотел сказать… Что он хотел сказать? Он сам не знал, что он хотел сказать.
Он махал руками и бормотал:
— Небесные коу.
Он топтался на месте, обводя соплеменников горящими и умоляющими глазами.
Сначала все молча ждали, что он скажет. Но затем вождь поднял руку и стал бить себя в грудь.
— Хц знает, что надо делать! — кричал он. — Хц знает! Слушайте Хц!