— Придётся его… усыпить!
Нгарроба сразу угас, сел в кресло и стал нервно барабанить по подлокотнику. Потом обвёл взглядом внутренность ракеты. Тончайшие приборы, продукт самой высокой техники, окружали путешественников. Нервные стрелки, циферблаты, горящие лампочки, автоматические перья, тянущие на бумажных лентах бесконечную нить, беспрерывно действующие анализаторы воздуха, управляющие устройства… Ракета представляла собой сложный искусственный организм, живущий как бы своей собственной жизнью. И этот организм подчинялся нажиму стартовой кнопки.
Нгарроба глубоко вздохнул и подошёл к иллюминатору. Юноша с Венеры, дикое существо, не знающее даже одежды, лежал на бурой мягкой почве родной планеты.
— Ведь это человек, — сказал Сун-лин то, о чём все думали.
— Ну вас, Нгарроба! — смущённо вздохнул Гарги. — С вашим темпераментом вы способны увлечь кого угодно.
— Мужественный, храбрый человек, — добавил китайский учёный. — Всё его поведение говорит об этом.
— Этот человек, столь похожий ещё на зверя, не знал в своей жизни оков, — произнёс после паузы Коробов. — В здешней, всегда тёплой зоне, на планете, где почти нет смены времён года, он, может быть, уже тысячи лет ходит голый, обросший шерстью, которая, вероятно, служит ему и матрасом. Но, дорогие друзья, он изобрёл дротик, он имеет разум. Он хозяин, да, да, он хозяин Венеры. Пусть он этого не понимает и не знает даже толком мира, в котором он живёт…
— И вот прилетают люди с другой планеты, — с мягкой усмешкой закончил Сун Лия, — люди, стоящие на неизмеримо более высокой ступени развития, и первое, что они делают, — хватают свободного, по-своему свободного человека Венеры и как пленника везут на Землю.
— Что же вы предлагаете? — спросил Нгарроба. Ему стало страшно неловко за свой спортивный азарт.
Киноаппарат издал короткий гудок.
— Кассету! — крикнул Нгарроба. — Сейчас он очнётся.
В голосе его ещё слышалась лёгкая нотка сожаления.
Гарги сменил кассету.
Все столпились у иллюминатора.
Грудь человека Венеры начала вздыматься.
— Что же вы предлагаете? — повторил Нгарроба.
— Мы, люди Земли, — оказал Коробов, — находимся в положении богов, от разума и воли которых отныне зависит судьба жителей Венеры. Не знаю, есть ли у них мифология? Но мы больше, чем их боги. Более всемогущи. От нас зависит оказать правильное влияние на развитие людей Венеры и сделать его столь ускоренным, как это только возможно. И на какой-то ступени, когда будет уже существовать длительный контакт и удастся дать населению Венеры какое-то представление о Земле, мы пригласим людей Венеры посетить нашу планету.
— Мы — это человечество?
— Да.
— Мы должны представить этот проект на обсуждение населения Земли, — сказал Сун-лин.
— Притом немедленно, — добавил Коробов.
— Собственно, ракета уже настроена и может вылететь в час, для которого произведены все расчёты, — напомнил Гарги. — Остаётся совсем немного подождать и нажать кнопку.
— А жаль всё-таки, что ни говорите, — сказал Нгарроба, — расставаться с планетой так сразу. Я ведь первый раз на Венере… Так стремился в эту экспедицию! Смотрите, он встаёт…
Судорога прошла по телу рыжего юноши. Он открыл круглые зоркие глаза и несколько мгновений напряжённо вглядывался в иллюминатор. Видел ли он людей? Он вдруг вскочил и бросился бежать. Но затем остановился и пошёл, не торопясь, раскачиваясь всем телом и поминутно оглядываясь. Ещё мгновение — и исчез в густых зарослях…
— А симпатичный парень! — засмеялся Нгарроба. — К тому же, кажется, с характером…
Лоо выбежал вперёд, к странной кулу, сидевшей на множестве ног, сам не зная, зачем он это делает. Что-то тянуло его к этой огромной фигуре, увенчивающей вершину холма. Страх, который обуял его при появлении луча из облаков, куда-то исчез. Лоо не мог с уверенностью сказать, что предмет, появившийся из облаков и напугавший его, и эта наклонённая, словно для прыжка, фигура — одно и то же. Но им овладело волнение, похожее на то, которое он испытывал, когда хотел на глазах у всего племени рассказать о небесных коу.
Лоо не должен был выходить из зарослей. По плану вождя, вместе с двумя десятками других людей ему следовало сидеть в засаде.
Но он выбежал, словно его толкнули в спину. Он увидел огромный глаз у стоящей наклонно кулу, и в этом глазу мелькнуло что-то. Все твари, которых встречал в своей жизни Лоо, имели выпуклые глаза без всякого выражения, и в них никогда не проносилось ничего, даже отдалённо похожего на тень. Только двуногие обладали глазами, которые могли смотреть по-разному.