По пути армия Налома не встретила никаких следов противника, лишь мертвые деревни и опустевшие города неприветливо глядевшие на воинов черными окнами опустевших домов, стояли вдоль дороги. Двигались быстро, требовалось поспеть до того, как непогода и подходившее к концу продовольствие превратят армию в сборище бандитов. Ближе к столице, брошенные города оказались полностью разграблены, а около Ронады армию встретил Мстислав Чернавский. Князь осадил город и уже больше трех месяцев наблюдал, как голод косит захватчиков. Мстислав очень удивился, завидев войска мятежных бояр. Встреча бояр с новым правителем Дангрисиды едва не закончилась кровопролитием. Лишь позиция верховного жреца Паннигара заставила бояр отступиться от притязаний на престол, а князя Чернавского остудить пыл праведного гнева на предателей.
Паннигар служил при Мстиславе в Чернаве, и принял верховный сан из рук последнего официально избранного верховного жреца Аранафета, сгинувшего в захваченной Ронаде. Тульгане так быстро вошли в город, что верховный жрец не успел бежать, его пытали, добиваясь признания королевича Вольмара законным наследником престола Дангрисиды, но старик уперся и в итоге был обезглавлен на столичных стенах, прямо против ставки Мстислава. К тому моменту захватчиков заперли в городе. Со стены замученный Аранафет прокричал послание великому князю, в котором вручил церковь заботам Паннигара. Несколько раз тульгане пытались снять осаду с Ронады, но войска, посланные в помощь гарнизону, оборонявшему столицу Дангрисиды, остановила непогода. В то же время осажденным удалось каким-то образом передать известие о кончине Аранафета, и при дворе короля Тульгана, Ульфдара, жрецы предатели избрали нового верховного. Там же прибились и бояре, что предали старого короля.
Несмотря на холодный прием, войска Налома влились в армию Мстислава, а правитель Улавая возглавил объединенные силы. Угрюмый воевода удивительно легко нашел общий язык с гневливым царем. Штурм Ронады начался в ночь последнего дня осени, в тридцатиградусный мороз. Оккупанты уже несколько дней вели себя подозрительно тихо. Стены опустели, в бойницах, на башнях, исчезли часовые. В полной тишине войска Дангрисиды, подошли к зубчатой громаде. Не встречая сопротивления, воины подняли лестницы и гулко стукнув о край каменной кладки, зацепили стальными зубьями. Тихо звякая кольчугой и оружием о заледенелое дерево лестничных маршей, дружинники ловко вскарабкались на приворотные пролеты стены. Несколько минут спустя заскрипели механизмы опуская подъемный мост, заскрежетала кованная решетка, открывая черный зев городских ворот.
Ронада вымерла, притихшие воины расползались по скользким улицам, вламываясь в нетопленые, темные дома. Лишь у царских палат завязался бой, который быстро перешел в прилегающие к дворцу крепостные башни. Мороз и голод уничтожил захватчиков вместе с жителями столицы. Ближе к центральной площади люди Налома нашли навалы человеческих тел. Тут лежали как воины Тульгана, так и местное ополчение. Сразу прояснилась картина произошедшего. Похоже, местные, не имея доступа к продовольствию и дровам подняли восстание, которое оккупанты жестоко подавили. Немногие оставшиеся в живых вымерли уже от голода и холода, тут и там по дворам, лежали замерзшие тела.
Когда Налом отбил царские палаты, то страшные картины замерзшего города померкли. В Посольском зале, там, где прежде встречали иноземных гостей, вдоль стен огромного зала примерзли к полу тысячи ободранных до блеска человеческих костей. Судя по виду, их вываривали в гигантском чане, что стоял посреди зала, на каменных глыбах. Рваный камень удерживал медный чан над неким подобием очага, в котором все еще тлели угли. Царский трон оказался завален кучами рубленных бревен, которые явно выдрали из срубов разобранных домов, тут же попадались искромсанные доски, то ли полы, то ли двери. Там же, прислонившись к неровным дровням, сидел убитый тульганец.
Мстислав, брезгливо скривив рот, поддел носком сапога исцарапанный ножом череп какого-то бедолаги. Нижняя челюсть отделилась от свода, и пустая кость с мелодичным стуком откатилась к мертвецу.